Атака. Вячеслав Шалыгин
Не терзайте себя.
– Добровольно не уйдут, – согласился Павел Сергеевич, – но мы можем придумать им ответственное задание. Сейчас как раз начался сезон сбора фруктов. Мы могли бы отправить их на заготовки. Ведь в любом случае колонии потребуются продукты. Да и спешащий на выручку флот – это тысячи воинов, которых тоже неплохо бы угостить лучшими фруктами в Галактике. Убедительно?
– Вполне, – согласилась Галина. – Я постараюсь организовать сельхозотряд. Хотя бы из самых маленьких. Но, боюсь, долго это прикрытие не проработает. Наполнить все холодильные камеры несложно. А отвлекать работников консервного цеха сейчас никак нельзя. Даже малыши справятся с задачей за пару дней, не больше. А чужие прилетят через трое-четверо суток.
– Тем не менее…
– Хорошо, я это сделаю.
Председатель направился к зданию Совета, а Галя в сторону детской площадки. Там, под присмотром подростков, копошилась вся родившаяся уже в новом мире мелюзга. Колония недавно отпраздновала свое семилетие, а потому самому старшему – первенцу Гармонии – было чуть больше шести.
Астахов только начал подниматься по ступеням, когда его окликнули. Павел Сергеевич обернулся и, щурясь от яркого солнца, обвел взглядом занятый различными делами народ. Из ближайшей траншеи выбрался детский доктор Хлюдов. Человек тайно пьющий, раздражительный и даже склонный к антиобщественным поступкам, но все равно авторитетный.
– Павел Сергеевич, – доктор воткнул в бруствер лопату и вытер ладони о рабочий комбинезон, – хотел спросить, какие новости? Вы так загадочно шептались с Галиной Ивановной. Или это было что-то личное?
– Нет, мы говорили о деле.
Астахову этот педиатр был неприятен. Вечно небритый и с всклокоченными волосами. Его глаза днем и ночью блестели, словно две маслины, а тонкие, нервные губы постоянно играли загадочной полуулыбкой. Председатель никогда не понимал, почему доктора боготворят все мамаши в колонии и обожают дети. Возможно, за разнузданность, воспринимаемую молодыми женщинами как эксцентричность непризнанного гения, а детьми – как веселость? Хлюдов решительно ничем не походил на прочих мужчин-колонистов – суровых, деловых и сильных. Но женщины любили своих надежных мужей и, вместе с тем, сочувствовали доктору, а дети хотели походить на отцов и все равно бежали играть в больничный двор. С точки зрения председателя, это был какой-то парадокс, а сомнительные загадки Астахов не любил. Ко всем прочим недостаткам, этот доктор был разведен, что в колонии не приветствовалось. Причем его женой была именно Галя. Кто был инициатором их разрыва, осталось тайной, но то, что Хлюдов до сих пор ревнует бывшую жену к каждому столбу, видели все.
– А что у Валеры? – доктор недоверчиво прищурился.
– Сигнал устойчивый, – голос Астахова предательски дрогнул. – По нашим расчетам, флот опережает чужаков минимум на сутки. Во вторник будет здесь.
– Отлично, – Хлюдов криво улыбнулся. – А почему Валера не выходит в эфир городской инфосети? Раньше он сообщал новости сам и у него неплохо