Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии. Николай Кузьмин
над поверхностью воды. Подъезжаешь – воды нет, это такыр. Его поверхность отсвечивает на солнце, создавая иллюзию воды. Несмотря на кажущуюся однообразность и какое-то безмолвие, в пустыне есть тоже своя красота и неповторимость, особенно утром.
Бич обеих пустынь – песчаные бури. Конечно, действуя на технике, особенно танках и БМП, ничего нет страшного. Надо остановить колонну, машины вплотную подогнать одну к одной, предупредить людей о том, чтобы не отходили от машин, и ждать окончания бури.
Двигаться нет смысла, потому что видимость составляет 10–20 м и сохранять направление невозможно. Песчаная буря всегда сопровождается магнитной бурей, когда стрелка компаса крутится как бешеная и он становится бесполезным.
Пешим подразделениям приходится гораздо труднее. Опять же, необходимо собрать людей вместе. Желательно лечь на землю, замотать голову чем угодно и ждать окончания бури, продолжительность которой обычно составляет 5–6 часов. Только действуя так, можно ее переждать и не растерять людей.
Однако вернемся в 1979 год. Получив направление в Туркмению, я больше думал о житейских вопросах, а не о военно-политической обстановке, которая складывалась в этом регионе. А она становилась там день ото дня более напряженной.
Еще весной 1978 года мы, слушатели второго курса Военной академии бронетанковых войск, слышали по радио и смотрели по телевидению про Саурскую (Апрельскую) революцию в Афганистане. Нам объясняли, что к власти пришли прогрессивные силы во главе с известным писателем и общественным деятелем Мухаммадом Тараки и что СССР горячо поддержал эту революцию и новую власть.
В нашей академии и до этого события учились несколько десятков старших офицеров афганской армии в ранге майоров-подполковников, мы изредка встречались с ними: все смуглые, горбоносые, неразговорчивые. Большинство из них уехало после революции на Родину, вместо них приехали другие: молодые старшие лейтенанты и капитаны.
Ничего в этом удивительного не было, в нашей академии, как и во всех других советских военно-учебных заведениях, учились революционеры со всего света: Ангола, Эфиопия, Сомали, Сирия, Ирак, Вьетнам, Камбоджа, Йемен – всех и не перечислишь. Теперь вот прибыли и революционные афганцы.
Забегая вперед, скажу, что в Афганистане через 6 лет я встретил одного из них, это был подполковник Мальхан, заместитель командира 20 пд в г. Баглан. Общаясь с ним, я узнал, что он, тогда капитан, в 1978 году поступил, а в 1982 закончил Академию БТВ.
Ну, прибыли, так прибыли. Как и все советские люди, мы единодушно поддерживали внешнеполитический курс партии и не думали, что нас вскоре ожидает длительная и малоперспективная война в Афганистане. Поэтому я прибыл в Туркмению со спокойной душой, даже не представляя, что через три месяца придется ехать на войну.
К началу осени 1979 года военно-политическая обстановка в мире вокруг Афганистана начала стремительно накаляться. Новый переворот, сделанный Хафизуллой Амином, и убийство президента Тараки сразу сделали эту страну «горячей