Разговор за рюмкой чая. Любовь понарошку и всерьёз. Валерий Столыпин
спокойна, хотя внутри закручивались спиралью вихри эмоций, бушевал ураган страстей.
Мерзкое чувство сжимало горло, препятствовало дыханию.
– Тебе пора. Ключи, оставь ключи, они тебе больше не понадобятся.
– Ты что, обиделась? Напрасно. Как бы не пожалеть потом. Принцы на белом коне только в сказках встречаются. Я для кого угодно завидная партия. Мне кто угодно даст, а вот кто на тебя позарится? Давно ли ты девочка в зеркало смотрелась? Тоже мне – принцесса!
– Юпитер, ты сердишься – значит, не прав. Не думала, что в тебе столько пошлости и низменного цинизма. Я ведь тебя не обижала, зачем же так унижать?
– Заслужила. Нечего из себя жертву строить. Скажи спасибо, что спал с тобой.
– Спасибо, любимый! Будь счастлив. Не жди, что отвечу грубостью. Мне действительно было с тобой хорошо. Было, пока не поняла, что для счастья этого мало. Любовь без доверия и общей цели бесплодна. Эгоизм и альтруизм – нормальные состояния, когда они находятся в равновесии. Я готова дарить и отдавать, но не бесконечно. Прости. Ты эгоист.
– Дура ты, Линда! Больше мне нечего сказать. Если что – я на связи.
Игорь ушёл, громко хлопнув дверью, прихватив с собой закуски, до которых не успел дотронуться. Линда выключила свет, легла на кровать, свернувшись калачиком. Слёзы обжигали лицо, мешали дышать.
Ей было холодно. Холодно и больно на отсыревшей от солёной влаги подушке. Сердце переживало вместе с ней: то застывало без движения, то яростно клокотало, сдавливая грудину мучительно ноющими спазмами.
Женщине казалось, что кто-то безжалостный грубо вскрыл грудную клетку, разворотил её содержимое, потом отвлёкся и оставил как есть, забыв, что она ещё живая.
Почему же так больно лишь от того, что не поняли, оттого, что Игорь не захотел идти с ней по жизни рука об руку? Может быть, не нужно было задавать ему неудобные вопросы, ждать ответа на них, требовать взаимности? В этом ли суть отношений?
Как же всё в жизни запутано, как сложно.
Скучает. Любит…
Её день начинается ещё ночью, часа в два, иногда чуть позже: проклятое одиночество.
Вера до колик в животе боится пустоты и безмолвия, но так и живёт одна. Несколько неудачных попыток завести семью выбили женщину из колеи, лишили некого стержня, необходимого для того, чтобы заставить мужчину желать её общества настолько, чтобы позвать замуж.
Понимает, что причина кроется в ней самой. Иначе, почему все романы заканчиваются внезапным исчезновением человека, которого она полюбила?
Что, что в ней не так?
Как оглушительно громко капает кран на кухне. Нужно будет вызвать сантехника.
И часы. По мозгам барабанят, просто бесят.
Часов до пяти Вера беспокойно ворочается в кровати, полностью на сторону сбивает простыню.
Раньше она спала крепко, страстно любила своё тело. Понежиться в постели после пробуждения, ласкать себя, баловать, чувствуя возбуждённый отклик каждой клеточки, разве