Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника. Гавриил Хрущов-Сокольников
всматриваясь в смуглые, совсем не литовского типа лица гребцов.
– А это «мудрейший» с похода на Крым привёл[36]. Народ такой, семей до пятисот, «караимами» зовут, веры еврейской, а на жидов не похожи. Нахвалиться на них не можем. одно плохо: как ни бьюсь – ни слова по-польски не понимают!
– Это придёт со временем. Ну, а как они в воинском деле?
– Куда им – разве что маркитантами[37]. Однако, вот мы и приехали; сейчас пойдёшь к князю или отдохнёшь с дороги?
– Это зависит от воли «мудрейшего»: теперь время после обеда, может быть он и сейчас примет меня!
– А ночевать ко мне? Спор не ссора, не так ли, ясный пан воевода?
– Благодарю за предложение. Да ведь у меня в княжей дружине два молодца, надо на их хозяйство заглянуть.
Лодка причалила к пристани, и оба пана направились к замковым воротам, находившимся в нескольких шагах от берега.
Массивные стены замка были сложены из красного обожжённого кирпича, и только башни, своды ворот и бойницы выложены из глыб кремнистого камня. Ворота были из железных полос, а зубцы – стены вооружены крюками из того же металла. Над самыми входными воротами, обращёнными на пристань, возвышалась высокая круглая башня, на вершине которой стояло что-то странное по своей форме и неуклюжести. Это был удлиненный бочонок, окованный железными обручами в несколько рядов и помещённый на деревянном же постаменте с колёсами. Рядом лежали чугунные, странной формы, огромные ступы, а возле них, в пирамидальных кучах, сложены были обкатанные водой валуны, кое-где подправленные каменотесами. Двое часовых бессменно находились на площадке башни и зорко берегли эти невиданные орудия от посторонних.
Это было, как, вероятно, читатель догадался, не что иное, как первообразы теперешних представителей артиллерии. Чугунные ступы, иначе называемые магдебургскими мортирами, или камнемётами, а деревянный обрубок, высверленный и окованный обручами, – первообраз полевой пушки; из первых стреляли камнями навесно, из второй надеялись стрелять прицельно, но опытов пока ещё не делали, а палили порой холодными зарядами, наводя на окрестных жителей ужас громовыми раскатами выстрелов.
В воротах стоял караул от отряда псковских лучников, которыми, как известно, командовал сын пана Бельского. Случайно молодой витязь тоже был у ворот и несказанно изумился, узнав в одном из приезжих своего отца.
Как почтительный сын, он бросился навстречу воеводе и нежно поцеловал его в руку и плечо, но отец быстро поднял его голову и поцеловал прямо в губы.
– Брат Стефан здесь? – спросил он, когда первые изъявления радости встречи прошли.
– Нет, отец, он остался в Вильне, «мудрейший» приказал ему пополнить дружину.
– Как, разве поход?
– Мы меньше всех знаем. Говорят.
– Но на кого же?
– Говорят на Москву – из-за Смоленска.
Брови старого воеводы сжались. Он не сказал ничего, но, видимо, это известие было ему неприятно.
– Где наисветлейший пан князь? – спросил
Караимы – потомки тюрок-хазар, исповедавших иудаизм. В Х веке несколько тысяч их бежали в Крым после разгрома Хазарии киевским князем Святославом. Витовт привёл караимов из Крыма в 1382 г. –
Маркитанты (латин. «mercatante» bi) – мелкие торговцы, сопровождавшие в походах европейские армии во все времена, начиная с римских легионов и до конца XIX века. –