Психология религии: между теорией и эмпирикой. Елена Орел
интересов, на защите чьих-то ценностей (то есть где-то «в подкорке» у него эти ценности и интересы зафиксированы и они «работают», то есть на ту или иную сторону его завлекают). Так что, учил марксизм-ленинизм, лучше не обманывать ни себя, ни других иллюзией собственного нейтралитета, а отдать себе отчет в том, на чьей стороне ты в действительности стоишь, и следовать этим партийным интересам уже сознательно – лучше, разумеется, интересам пролетариата.
Очевидно, что в рамках такого подхода представлялась совершенно невозможной идеологически нейтральная наука о религии. Считалось, что исследователь религии либо может стоять на последовательной и осознанной антирелигиозной позиции, и тогда он должен разделять идеи научного атеизма и сознательно «разоблачать» и «ниспровергать» религию, либо же он – сознательно или неосознанно, явно или замаскированно – религию защищает; последнее имеет место чаще всего и тогда, когда исследователь декларирует свою нейтральность в мировоззренческих вопросах, то есть заявляет о своем нежелании, чтобы материалы его исследования послужили на пользу или пошли в ущерб той или иной стороне идеологического конфликта.
Методологический объективизм на практике
Каким образом работает принцип методологического объективизма на практике? Очень просто: он означает отказ ученого рассматривать определенные вопросы, а именно те, которые носят мировоззренческий характер, которые фактически являются аксиомами, «предельными истинами» в системе некоторого мировоззрения, в нашем случае религиозного.
Обратимся к тому же Флурнуа – он дает вполне конкретный рецепт применения этого принципа: некоторые вопросы, говорит он, следует просто исключить из обсуждения. «Исключить что-нибудь или кого-нибудь вовсе не значит вполне уничтожить его, абсолютно не признать его существования, это значит только удалить его, закрыть ему вход туда, где не знают, что с ним делать (курсив мой. – Е. О.) Религиозная психология не утверждает, как и не отрицает трансцендентного существования объектов религии, она ограничивается тем, что игнорирует его и отстраняет проблему, которую она считает вне своего ведения»[11].
Заметим, к слову, что и Уильям Джеймс, современник Флурнуа, неоднократно высказывается именно в духе исключения трансцендентного; местами может показаться, что он солидарен с этим принципом и понимает неизбежность его применения в определенных областях (на деле это не совсем так, но мы пока отвлекаемся от этого нюанса). «Мы не можем, – пишет он, – делить явления на естественные и сверхъестественные; мы не можем разбираться в сверхъестественных явлениях – какие из них от Бога и какие от дьявола. Мы можем только собирать психологические факты, подходя к ним без какой бы то ни было априорной теологической доктрины»[12]. Он совершенно справедливо указывает, что вопросы конкретные, частные, самым жестким