Два товарища. Мои эвересты / Два товарища. Золотые годы. Сергей Скляров

      Плешивый кандидат в ВЛКСМ

      при высшем техобразовании

      стал жертвою подпревших тем

      в архивной папке партсобраний.

      Который раз марал он пафосом

      не стоящий копейки лист,

      обременившись обязательством

      признать устав. Вот оптимист!

      Настойчиво, как Фауст, постигал

      он диамат, мехмат и тонкости балета,

      но за кулисой подсмотреть он не мечтал

      созвездие восьмого чуда света.

      И всё устав понять не мог,

      как может жить в Союзе Братство,

      Когда иной вдруг демагог

      прижмёт стяжателя за тунеядство.

      Чувак не знал – ирония судьбы,

      от холостяцкой жизни впал в безверье:

      первично что – сознание иль быт

      и за каким углом искать свои потери?

      Привет тебе шлю, мама, весенний,

      Тёплый, согретый мной и… солнцем.

      Пускай в душе твоей решенья

      созреют целеустремлённо.

      И жизнь пусть будет бесконечна,

      как бесконечна Дня восьмёрка,

      И пусть друзья твои сердечно

      пыл слов моих умножат…

      Картошка

      пусть на сковородке

      не огорчит обильем соли.

      И батя пусть не протестует

      из-за лисицы на подоле…

      Пять лет московской жизни,

      как лист осенний, кружат,

      в моём мозгу заблудшем

      чертя порочный круг.

      Любовь осталась в прошлом,

      ну а мечту, что в будущем,

      где стих, как пазл, сложится,

      отыщет песня-друг.

      Исчезли по скверам знакомые лица,

      да и наскучил мне что-то весёлый союз,

      с которым в Москве я навек породнился,

      ни с кем не связав чарующих уз.

      Улыбки, взгляды их и голоса

      слились во мне с наивностью юнца

      и превратили мир в сплошную мишуру:

      любовь – в тщеславие, а бал – в азартную игру.

      Но средь случайных твоих балов

      скромна была ты в детском платьице.

      И снилось мне, что только ты желала

      со мною танцевать и улыбаться мне.