Принцессам зеркала не врут. Татьяна Тронина
удалось справиться с компостером, Оля стала наблюдать за Толяном. Тот не замечал Оли, погруженный в чтение, – даже морщинки собрались на невысоком лбу, и девочке вдруг пришла в голову странная мысль проследить за ним.
«Я могу узнать, где этот тип живет, сейчас, когда он ни о чем не догадывается. Если они с Борисом в одной компании, то их всех можно будет в милицию сдать!»
Через три остановки Толян отбросил газету, оставив ее на соседнем сиденье, и стал проталкиваться к выходу. Оля втянула голову в плечи и пробралась к задней двери. Они вышли вместе. Толян, не оглядываясь, пошел вразвалочку в сторону жилых домов, Оля, прячась за киосками и деревьями, – за ним.
Толян зашел в подъезд высокого дома. Оля запомнила название улицы и номер дома, но зайти в подъезд вслед за столь подозрительной личностью не решилась. «Спрошу у кого-нибудь из жильцов, – решила она. – Этот тип наверняка здесь многим известен».
Оля любила детективы и хорошо из них усвоила, что у подъездов всегда сидят старушки, которые очень любят поболтать и все обо всех знают.
Сейчас старушек нигде не наблюдалось, но потом вдруг появилась одна – с сумкой-тележкой и в теплом пальто, несмотря на жару. Оля обрадовалась.
– Бабушка! – подскочила она к старухе. – Вы случайно не знаете, кто в этом доме живет?
– А тебе зачем? – подозрительно спросила старуха, прижимая к себе сумку-тележку.
– Для расследования, – шепотом сказала Оля, надеясь, что пожилая женщина тут же проникнется интересом и все ей выложит, как на духу. Но на старуху Олины слова произвели совершенно противоположное впечатление.
– Для расследования? – еще более подозрительно спросила она. – А чего это ты тут вынюхиваешь? Да ты не воровка, случайно? Ходют такие, ходют, выспрашивают, а потом пять килограмм гречки с балкона пропадает!
Тут вредная бабка стала орать, и Оля сочла за лучшее отойти подальше от злосчастного подъезда.
Она села на детские качели и стала качаться от нечего делать, а потом из дома вдруг вышел незнакомый юноша с гитарой.
Перед Олей вертелись дома, деревья, небо, и в этот круговорот ворвался он – другой, полная противоположность тому, за которым она сейчас следила. Высокий, в черной куртке с заклепками, с убранными в хвост длинными темными волосами – как у Антонио Бандераса в каком-то фильме, название которого Оля не могла вспомнить.
Качели уже давно остановились, а мир продолжал вертеться перед Олиными глазами, потому что она увидела этого юношу.
Из Олиной головы странным образом вылетело все – и мерзкий тип, адрес которого Оля хотела узнать, и мама с бабушкой, и уроки на завтра, и Эльвирины неприятности, и Муся. Был только он, смотреть на которого было и больно, и приятно. Приятно – потому что парень был очень симпатичен, а больно – потому что Оля неожиданно остро осознала свою непривлекательность.
Нет, каракатицей она не выглядела – самой обычной девчонкой тринадцати лет, но эта ее обычность и сводила на нет возможность того, что