Лицо для Риты. Александр Витальевич Спахов
на ее вопросы, если бы таковые возникли. Тут дело не в жене. Да и иначе он мог поступить. Делиться и ссориться не из-за чего. Прости, разлюбил, мол, и дело с концом. Рита догадывалась: с исчезновением КВ эти ребята лишились весьма внушительной суммы. По виду парни не похожи на тех, для кого сто долларов – заметные деньги. Размер их потери она не могла представить даже приблизительно. Петр и остальные не верят ни в какие несчастные случаи, загулы, запои и прочее, иначе бы они искали КВ. Не верят в случайность. Костя Воронин сбежал. С деньгами. Кто для него эти люди, что держат сейчас Риту в плену? Друзья? Нет. Особой дружбы не было. Партнеры? Они совсем разные. Или он для них – наемный работник? Похоже, да вот только КВ был слишком свободен, во всяком случае с ними держал себя весьма независимо, на равных. Вероятно, они заказчики. Заказывали работу, он выполнял ее по контракту, за деньги. Что за работа? Рита не знала точно, но догадывалась, что речь идет о денежных переводах, взаимозачетах, депозитах, открытии счетов в банках, регистрации компаний за рубежом и тому подобных вещах. КВ никогда не рассказывал о своей работе, правда, и не скрывал ничего специально. Судить она могла по обрывкам телефонных разговоров, фразам на экране компьютера, факсам, на которые она бросала взгляд, когда отрывала. Так или иначе упоминаемые суммы, с точки зрения Риты, были гигантскими – сотни тысяч в разной валюте.
Что грозит сейчас Рите? Да все что угодно! Могут с нею расправиться и хотя бы этим досадить КВ.
«Но я появилась в жизни Кости недавно, и он оставил меня, а значит, не дорожит мною, как бы говорит: берите ее, не жалко. Правда, КВ только что женился на мне. Для чего? Любил? Весьма похоже было. А что если только демонстрировал, и не ей, а тем, на кого работал? Кто знает?» Так размышляла она, сидя в ярко освещенной комнате, слушая приближающиеся шаги. «А вдруг у него не было времени, и он меня оставил с надеждой вернуться за мной. Тогда зачем им убивать меня или издеваться? Если я исчезну, то оборвется единственная нить, связывающая их с КВ. Нет, убивать меня или калечить – слишком расточительно. За мной надо наблюдать. Следить. Сейчас для острастки нужно, чтобы КВ узнал, что я у них, занервничал, проявил себя». Рита машинально завела свои часы, стрелки снова начали отсчет.
«Если они изуродуют меня, а я по-прежнему дорога КВ, как он отреагирует? – размышляла Рита, не замечая, что пытается убедить себя, будто ничего ей не грозит. – Меня разлюбит, видеть не захочет, нить оборвется. Нет, трогать меня нельзя. Я необходима как приманка, соблазнительная приманка. Будем надеяться на их разум. От моей смерти или мучений они, если я ничего не знаю, не выиграют, а если бы я знала что-то важное, то зачем меня оставлять им? Не хочешь брать меня с собой, то можно спрятать так, что никакой Юра с Петром не найдут».
К тем же выводам, вероятно, пришли и они.
«…с желающими мы можем посетить Диснейленд, Версаль и проехаться по замкам Луары…»
Выпустили Риту вечером. Подвезли к ближайшей станции метро, открыли дверцу автомобиля