Грань. Джеффри Дивер
к человеку, напавшему на нас, – скажите, что с моей матерью?
Нет, Алиса не была парализована страхом или сильно поранена. Я понял, почему она никуда не побежала. Для нее это не имело смысла.
Целью убийцы была не она.
Он охотился за мной.
Правда открылась теперь во всей своей ужасающей очевидности. Человек, стоявший сейчас надо мною, несколько недель назад сумел добраться до Алисы и, угрожая убить ее мать, заставил сфабриковать ложные обвинения против строительной компании. Поскольку речь шла о военной базе, с командиром которой я был в приятельских отношениях, преступник сделал ставку на то, что именно мне поручат охрану женщины. И за последнюю неделю Алиса сообщила ему все детали нашей системы обеспечения безопасности. Он был не киллером, а «дознавателем», нанятым, чтобы выбить из меня информацию. И это наверняка касалось дела об организованной преступности, в котором я недавно активно участвовал. Мне были известны новые имена пяти свидетелей, дававших показания в суде. Я знал адреса, по которым люди из программы защиты расселили их.
С трудом говоря сквозь рыдания, Алиса продолжала умолять:
– Вы же обещали мне…
Но «дознаватель» не обращал на нее внимания. Бросив взгляд на часы, он стал звонить по телефону, как я догадался, своей «подсадной утке», за которой следовал мой протеже, – до них было теперь не меньше восьмидесяти километров. Дозвониться ему не удалось. Как только мои люди поняли, что я попал в заваруху, подставного водителя тут же тормознули, чтобы допросить.
Плохо, но палач понимал теперь, что у него не так много времени, как ему хотелось бы. Я же думал только об одном: долго ли смогу выдерживать пытки?
– Умоляю вас, – снова прошептала Алиса. – Что с моей мамой? Вы сказали, что если я сделаю, как вы велите… Прошу вас… С ней все в порядке?
Преступник посмотрел на нее, а потом, по размышлении, словно его вдруг осенила прекрасная идея, достал из-за брючного ремня пистолет и всадил ей в голову две пули.
Я невольно поморщился, чувствуя всю горечь своего бессилия.
Из внутреннего кармана пиджака он вынул довольно потрепанный желтый конверт, вскрыл его и, присев рядом со мной на колени, вытряхнул содержимое на землю. Я не мог разглядеть, что это было. Он снял с меня ботинки и носки. Потом негромко спросил:
– У тебя есть информация, которая мне нужна?
Я кивнул.
– Сообщишь мне ее?
Если продержусь хотя бы пятнадцать минут, местные полицейские успеют подоспеть вовремя и еще застанут меня в живых. Я помотал головой.
Совершенно невозмутимо, как будто мой ответ не имел никакого значения, он принялся за дело.
«Продержись пятнадцать минут», – твердил я себе.
Уже через тридцать секунд я издал первый крик. Вскоре за ним последовал второй, а потом буквально на каждый мой выдох стал приходиться истошный вопль. Из глаз хлынули слезы, а боль огнем прожигала насквозь все тело.
Тринадцать минут, пытался считать я. Двенадцать…
Но