Фантазии реальных путешествий. Жанна Антонова
p>
3) Сильвестр, ловелас, дамский угодник, пресыщенный любовными победами без помех. Этим обескровил свою чувственность и страдает от невозможности полюбить страстно и без притворства. Вроде бы самый знакомый типаж.
Мой герой раскрывается постепенно. От штампованных желаний соответственно заявленному амплуа до сумасшествия от избытка любви.
(Сильвестра назвала по ассоциации с ролью Сильва в исполнении Боярского (фильм «Старший сын») и еще по ассоциации с непредсказуемым порывом ветра – вест.)
4) Бриз, следующий герой также ассоциируется у меня с ветром, но он легкий, созидающий, располагающий к размышлениям. Я хотела создать противоречивый типаж героя. Удалось или нет? Не мне судить.
По сюжету все четыре героя – друзья детства. События старалась связать символами и намеками на их общее прошлое. По плотности событий интерес читателя к сюжету ставила выше и объемнее красивостей. То есть в моих поэтических притязаниях, догадываюсь, есть много накладок. В угоду внимания читателей к сюжету. Это мои самокритические переживания вдогонку написанному.
Не пересказываю подробно, считаю редакторы – тоже читатели. Мечтаю, чтобы моя работа взбодрила, а не усыпила.
Суть
Самый главный смысловой посыл моего произведения в том, что наша жизнь и планы не получаются по сценарию. И еще я подразумевала многослойность подтекста. Надеюсь, некая философия монологов и диалогов затронет струны души моих читателей. Заранее спасибо редакторам за их скрупулезный труд, для авторов такой значимый.
Вы для нас земные боги, решающие наши писательские судьбы. Простите за пафос, но это правда.
Фантазии реальных путешествий
Бесхитростным наивным слогом
В дорогу сказка позвала,
Манила тайна-недотрога,
Что плоть сюжета обрела.
Ах, эти байки о морских пиратах.
Под пестрым флагом авантюры
На неизведанных чужих широтах
По водной глади, как гравюры.
Все происходит в наше время,
Реальны образы из сказок.
Повествования сложно бремя,
Но в них полным-полно подсказок.
В мечтах о неизведанных просторах
И лаврах странствий Гулливера
Три друга от забот в мирских конторах
Отплыли кораблем пирата Шерра.
Сильвестр
Первый друг – красавец-скандалист,
Молниеносный, крепкий, статный,
Идей безумных щедрый финансист,
Отсчитывал наследству счет обратный.
Кудрями черными очерчен лоб,
Его увидев, сердце женщин бьется,
Упрямо тверд, как баобаба столб,
Сильвестр красиво он зовется.
Уставший покоритель женских душ,
Пресыщенный, в соблазнах искушенный,
По жизни гибкий и увертливый, как уж,
Его открытий путь незавершенный.
Имея вдохновений ворох,
Сильвестр надеялся и грезил.
Долги гирляндами в оковах
На памяти забвением развесим.
Мант
Второго друга поспех отличает,
Рассеянность и черепаший темп,
Луны волшебный отблеск замечает,
Рифмует с ней заплесневелый хлеб.
Поэта нежного назвали Мантом,
Летучая душа и внешность
Не породнились, о, капризные, с талантом.
Горька такая неизбежность!
Его наружная смешная оболочка
Сбивала окруженье близких с толку.
Мант в накрахмаленном жабо, в сорочке,
Как помесь петуха и перепелки.
Жабо уж – непременный элемент —
Всегда присутствовал в одежде Манта.
Экстравагантный бархатный жилет
Был призван подчеркнуть изысканность таланта.
Квадратно-неуютную головку
Вещателя глобальных измышлений
Покрывали волоски неловко,
Устремляясь в разных направлениях.
Как будто жаждали покинуть
Обитель вечных истин и цитат.
Архаику везде успел продвинуть
Наш «древнегреческий Сократ»!
Жизнь рисовал он краской бело-черной,
Цветных полутонов не замечая.
Считал себя эпохой обделенным,
В век эпоса попасть мечтая.
Ресницы длинные пушистые скрывают
У Манта взгляд подслеповатый,
А