Исповедь изгоя. Владимир Великий
приосанился, окинул взглядом Кускову, все еще читающую меню, и с огромной радостью объявил:
– Инна Владимировна! У нас есть повод для сегодняшнего застолья… Ваш бывший студент пару часов назад успешно сдал немецкий. В моему успехе, конечно, есть Ваш труд и талант…
Испускать лестные дифирамбы в свой адрес ему помешала сама Кускова. Она, состроив по-детски глазки, с удивлением посмотрела на Чурсина, затем помахала указательным пальцем в его сторону и с некоторой ехидцей в голосе тихо прошептала:
– Ах, ты, мой любимчик! Почему ты сегодня мне так сильно лебезишь? Или тебя уже испортили взрослые историки? – Недождавшись ответа, она очень серьезно добавила. – Егор Николаевич, пожалуйста, не думай, что сегодняшнюю пятерку поставила тебе только я одна… Ее тебе поставила Государственная комиссия…
После некоторого молчания она слегка покачала головой и вновь уткнулась в меню. Вскоре к столику подошел официант. Чурсин, даже не напрягая свои органы обоняния, понял, что он уже успел пропустить рюмку спиртного, а, может, и больше. Миша, так представился мужчина, поднял голову к потолку, и словно пришибленный, громко отчеканил:
– К большому сожалению, я от имени нашего коллектива должен проинформировать прекрасную мамочку и прекрасного сына, что у нас сегодня ожидается очень скудное меню по причине утреннего отсутствия электрического тока в нашем заведении…
Чурсин со злостью посмотрел на официанта и невольно посмотрел на приглашенную. Она сидела словно застывшее изваяние. Лицо ее была розовым, даже красным. Он резко одернул официанта за его белую курточку и со злостью прошипел:
– Ты, обслуга, давай говори, что у тебя есть… И еще… Держи свой вонючий язык за зубами…
Больше он ничего говорить не мог. Злоба его просто-напросто душила. Он уже давно бы врезал этому дебилу в морду. Сдерживало его лишь одно – присутствие очаровательной женщины. Он сейчас и раньше прекрасно знал, что по возрасту она ему годится в матери. Однако сегодняшнее умозаключение постороннего человека, он принял для себя и для Кусковой оскорблением. Почему он так это считал, он и сам не понимал. К сожалению, приятного и обильного застолья не получилось. Миша предложил для своих клиентов котлеты с макаронами и чай с сахаром. Из спиртного было только красное вино. Ничего не оставалось делать, как со всем этим согласиться.
После ресторана они вновь стали бродить по парку. За время прогулки они молчали, лишь пару раз обмолвились плохим сервисом «Поплавка». Молчание очень сильно угнетало Чурсина. Он то и дело бросал взгляд в сторону очаровательной спутницы и все время терялся в догадках, о чем она думает. Кускова шла молча, и глядя себе под ноги, все размышляла. Иногда она замедляла шаг и поднимала голову к небу, по которому ползли небольшие кучки облаков. Ее примеру следовал и молодой человек, идущий рядом с ней. Сейчас она этого человека не замечала, не хотела замечать. Дурное воспитание официанта на какой-то миг вырвало у нее