В ритме сердца. Тори Майрон
возможно, я не совсем осознаю, что ты уже выросла и можешь сама за себя постоять, но это не изменит того факта, что я никогда не перестану за тебя волноваться.
Она тяжело вздыхает, обдавая меня ягодным ароматом пирога, что не только исходит от её сладкого дыхания, но и успел плотно пропитать всю её одежду и волосы. Такие нежные, точно шёлк, волосы, словно созданные, чтобы в них зарыться носом и бесконечно наслаждаться их особенным запахом.
Сколько раз я и это делал? Вдыхал его, пока распутывал густые пряди, которые она постоянно умудрялась испачкать чем-то липким? Просыпался утром, усыпанный облаком её белокурых волос, когда она оставалась у нас на ночь после очередной ссоры с Филиппом? Целовал в макушку? Обнимал? Прижимал к себе, когда успокаивал?
И почему я всё равно не помню её запаха? Точнее, не того, что она источает сейчас. Не родной запах моей маленькой девочки-загадки. Совсем другой. Незнакомый. Но до безумия приятный. Стирающий из мозга тот исходный файл, что всегда позволял мне видеть в ней младшую сестру, о которой я должен заботиться и оберегать от всех проблем.
– Николина… Ты прости меня за… ну, за то, что я был так резок на кухне, – неохотно начинаю говорить о том, что меня крайне сильно волнует.
– А ты был резок? – Её испытывающий взор, подобно клинку, рассекает воздух и меня вместе с ним.
– А разве не был? – судорожно сглатываю, пытаясь удержать глаза на её сосредоточенном лице.
– Я бы сказала, ты скорее был слегка… возбуждён.
Мне кажется, никогда в жизни я не испытывал такого жгучего стыда. Я с каждой пройденной секундой всё больше ощущаю, как предательски сгорает кожа моего лица, и даже представлять не хочется, какого оно цвета.
И почему я наивно надеялся, что она могла не заметить?
Словно затаив дыхание, Никс ждёт объяснений, а у меня все слова, перемешавшись в кашу, наглухо застревают в горле.
– Э-э-э… – Пытаюсь прокашляться в надежде облегчить себе задачу. – Не знаю, что на меня нашло, Никс, не знаю, что даже сказать… – Прекрасное начало. – Мне так стыдно, я совсем не хотел…
– А мне показалось, что очень даже хотел, – сдержанным голосом перебивает Никс, от чего мне становится ещё сложнее.
Как она это сейчас делает? Так умело скрывает эмоции. И я не про ту «невидимую стену», что мне никак не удаётся пробить, а про то, как ни один мускул на нежном лице не выдаёт её состояния, а ровная интонация голоса вынуждает лихорадочно гадать. Она злится? Поражается? Втихаря смеётся надо мной? Или обижается? А может, ей так же неловко, как и мне?
Чёрт бы её побрал! Это невыносимо…
– Никс, Бога ради, ты только не подумай ничего… – Стираю проступившую нервную испарину со лба. – Я бы никогда… Чёрт! Не могу понять, куда смотрел, но я тебя сначала не узнал. И…
– А потом что? – Ещё один точный выстрел, сбивающий меня с ног.
Вот же блин! Что я там говорил о том, что люблю всё «непростое»?
Глубоко вздыхаю и, справляясь с до сих пор неведомым мне смущением, беру себя в руки.
– Потом