Играя в человека. Александр Михайлович Мальцев
всё это неизбежно приводит к совершенно карикатурному образу, сформировавшемуся в Вашей голове. Более того, изначальный объект наблюдения уже перестаёт иметь значение, ведь его образ уже сформирован в Вашем сознании. Вы уже наделили его чертами, быть может совершенно ему не присущими. Поверили в это сами и заставили верить других, передавая в их головы уже готовый образ.
– А что если этот.. объект, как Вы выразились, произвёл совершенно одинаковое впечатление на нескольких людей? – возразила Анна. – Разве все они создадут тогда одинаково ошибочный образ? Быть может этот объект именно такой, какой они увидели?
– Совсем недавно, по историческим меркам конечно же, множество людей совершенно искренне и одинаково верили, что звёзды в ночном небе это ничто иное, как отверстия в небесном куполе, сквозь которые их озаряет свет богов, – ответил Стэпка.
– Ну хорошо, – прищурив глаза произнесла Анна, – допустим это всё и правда работает именно так. Как же всё-таки тогда узнать, каков есть этот наш объект на самом деле? Ведь кроме нашего собственного опыта и собственного сознания у нас ничего другого и нет. Как узнать внутреннее, если мы можем наблюдать только внешнее? И как, в конце концов, всё это относится к моим рисункам?
– Вот именно, Анна, – ответил он, наклоняясь в её сторону. – По сути, Вы можете только наблюдать, всё остальное, лишь Ваши домыслы и предположения. Когда посмотрите на объект беспристрастно, освободив свою голову от бесполезного потока мыслей, освободив её от сознания, только тогда сможете увидеть истинную суть происходящего. Увидеть то, что было скрыто и исковеркано фантомами Вашего собственного разума, отягощённого прошлым опытом.. часто не всегда приятным.
В воздухе повисло молчание. Анна в задумчивости закусила губу и вновь откинулась на спинку лавочки. Лёгкий ветерок тихо раскачивал декоративные пёрышки на её причудливом головном уборе – обмотанном вокруг головы платке: то ли в африканском, то ли в восточном стиле; с редкими вкраплениями жемчужных бусинок и разноцветными кисточками шёлковых нитей.
Вдруг она воскликнула, подаваясь вперёд:
– Но как же тогда эмпатия? Если просто наблюдать и не пытаться поставить себя на место другого, не пытаться.. хм.. самому представить его внутренний мир, тогда ведь можно вообще утратить человечность и превратиться в.. самим превратиться в какой-то бездушный объект.
Немного погодя, Стэпка ответил:
– Люди могут создавать в своём сознании образы даже неодушевлённых предметов, не говоря уже о животных, однако для удобства, позвольте в дальнейшем использовать образ именно человека.
– Так вот, возвращаясь к Вашему вопросу. Сами по себе: эмпатия и образы, не несут в себе какого-то негативного контекста. Если человек далеко от Вас или ушёл из жизни, то его образ это единственное, что остаётся в Вашей памяти о нём. Конечно, это прекрасная особенность сознания – возможность навсегда сохранить в себе человека. Однако проблема возникает тогда, когда живой, реальный человек, находится с Вами рядом. Но при этом он остаётся совершенно