Столица на костях. Величие и проклятие Петербурга. Андрей Буровский
смертности среди крестьян и посадских, возводивших петровский «парадиз»… Не случайно впоследствии стали говорить, что Петербург построен «на костях»[26].
Что Санкт-Петербург «стоит на костях», «все знали» уже в прошлом веке, и в художественной литературе об эпохе Петра число невинно убиенных растет поистине невероятно. Число погибших и художественная сила изображения их гибели зависят в основном от того, как относится автор к петровским реформам, лично к Петру, а особенно к деспотической форме правления. Ведь гибель множества людей, согнанных строить Петербург, так ярко показывает жестокость и вред самодержавия!
Сказанное Н.Н. Дубовым уже частично вынесено в эпиграф, а вот еще, и в духе прямо-таки эпическом: «Петр строил, будто шел на приступ. А во время боя убитых не считают. Здесь не считали и после. Мер работный люд без счета и сроков. От дурной воды, от дурной еды, от мокряди и стужи, от непосильной работы и щедрых – батогами – понуканий к усердию. Ну – и от всякой хвори. Не барской, которую немцы-лекари пользовали, вроде тифуса и ревматизмуса. Для простого люда без всяких лекарей хватало отечественных лихоманок – трясовица да невея, подтыница да гноюха, ворогуха да маятница – всех не перечесть»[27].
Еще красочнее бывает поэзия, за что ее и ценят люди знающие. Тут даже трудно выделить какое-то конкретное стихотворение, и пусть выбирает сам читатель, что красочнее: призрак ли строителя Петербурга, который, сам того не желая, придушил бедного больного мальчонку уже в середине XIX века, живописания болезней, гнетущих поголовно всех жителей Санкт-Петербурга, или какую-то другую лапшу на уши. К вашим услугам – целые поэтические сборники[28].
Алексей Толстой потом перековался, и как только Сталин велел – тут же старательно восхвалил Петра и все им содеянное. Но кто же знал в 1909 году, кто и когда придет к власти? А в 1909 году Алексей Толстой в своем «Дне Петра» четко пишет – мол, не боялись временные рабочие наказаний и казней, нарушали почем зря дисциплину – все равно «больше трех лет никто в Петербурге не жил»[29].
Имеет смысл напомнить: временные рабочие жили в Петербурге в две смены с мая по ноябрь, и проводили, таким образом, в Петербурге по три месяца каждый. Алексей Николаевич пишет очевидную чепуху – но когда творится миф, такие вещи мало кого смущают.
Пытаясь сделать историю более «правильной», советские писатели писали порой вещи и куда более невероятные, чем эти обреченные строители. Ю. Герман в своей «России молодой» сообщает о таком эпизоде Северной войны: мол, Карл XII велел отрубить руки всем русским военнопленным. На сто человек оставляли одного с одной рукой, чтобы он мог вести остальных домой в Россию. Петр же, узнав о зверстве шведов, стал ставить ефрейторами этих одноруких, а безруких показывать войскам для поднятия их духа[30].
Откуда выкопал Юрий Герман эту мрачную сказочку? Даже известно, откуда! В XI веке был эпизод, когда византийский император Василий велел ослепить пленных болгар, оставляя одного
Петербург в русской поэзии. М., 1978.