Последний викинг. «Ярость норманнов». Сергей Степанов
бы быть! Ты уехал в Гардарику, покинул своих подданных. Но мы могли бы еще помириться, если бы это зависело от меня.
Олав вполголоса спросил Финна:
– Можно ли доверять твоему брату?
– Похоже на Кальва: если он говорит хорошие слова, значит, задумал злое дело. Не верьте ни единому слову!
– Скоро мимунди – три часа пополудни. Они все непременно соберутся к мимунди, а Дага не видно. Уж не изменил ли родич? – вслух раздумывал Олав.
Отряды язычников подтягивались к холму. Последней подошла дружина лендрманна Торира Собаки, который зорко следил, чтобы ни один бонд не отстал и не уклонился от битвы. Торира можно было узнать по длинной рубахе из оленьих шкур. Две предыдущих зимы он ездил далеко на север торговать с финнами и остался в большом барыше. В Финмарке он велел сшить себе дюжину оленьих рубах, заколдованных от железа, ибо никто не был так изощрен в волшебстве, как финские колдуны. Видя, что все бонды на своих местах, Торир Собака высоко поднял копье и крикнул страшным голосом:
– Вперед! Вперед, войско бондов!
Конунг ответил еще более грозным боевым кличем:
– Вперед, люди Креста! Вперед, люди конунга!
Харальд впервые слышал боевой клич брата, от которого кровь стыла в жилах. Повинуясь громоподобному призыву, Харальд вместе с другими воинами бросился вниз по склону навстречу язычникам. Прямо на него бежал низкорослый бонд, вооруженный топором на длинном древке. Харальд на голову возвышался над противником, но плотный бонд был вдвое тяжелее юноши. Когда они столкнулись, Харальду показалось, что он с разбега налетел на несокрушимую скалу. Он отлетел в сторону, как пушинка, а щит выпал из его рук. Ошеломленный ударом, Харальд лежал навзничь перед язычником, который занес над ним свой боевой топор. Вдруг язычник согнулся пополам и рухнул на землю. За его спиной стоял скальд Тормод без шлема, в одной рубахе. Левой рукой он всадил короткую секиру в спину бонда и напутствовал его словами:
– П..п..прости, но сегодня тебе не судьба стоять над телом юного любителя меда поэзии!
Выдернув секиру, скальд побежал дальше. Харальд с трудом поднялся. Отцовский меч был привязан к его правой руке, щит же он не догадался привязать, и тот укатился вниз по склону. Искать щит было некогда, потому что на Харальда набегал другой бонд, такой же плотный, как и первый, но при этом более рослый. Харальд схватил рукоять меча двумя руками и обрушил на язычника град ударов. Так учил Храни Путешественник, вернувшийся с братом из викингского похода. Храни был немолод годами, но мать не хотела другого наставника для своих детей. Целыми днями они со старшими братьями махали игрушечными деревянными мечами, пока Храни лениво дремал на солнышке. Иногда викинг сбрасывал дрему и показывал детям тот или иной хитрый прием. Он хвалил Харальда, говорил, что тот напоминает ему юного Олава, который тоже стремился первенствовать во всех детских играх. Но Храни предупреждал, что ничья рука не сможет наносить удары мечом бесконечно долго.
И действительно,