Русские задачи. Очерки и статьи 2009–2020 годов. Елена Владимировна Семёнова
многая и многая лета на радость и счастье ее народов. Аминь».
Христос учил отдавать кесарю кесареву, но не учил петь хвалу Ироду, не учил умножать ложь. Иерархи же РПЦ воспевали Сталина, подобно идолу, становясь источниками соблазна для паствы, внося в души пагубную раздвоенность, двойничество, лукавство, которое немало способствовало разложению заживо подменившего историческую Россию СССР и в котором пребываем мы и доныне.
5. «При Сталине был порядок. Уголовники сидели». Согласно официальной большевистской теории, уголовники признавались «социально-близкими», то есть способными к исправлению, а потому имеющими право на снисхождение. Исходя из этого «блатари» в лагерях всегда пользовались привилегированным положением, имели преференции от лагерного начальства и полную свободу в измывательстве над 58-й, которая никаких прав не имела. Об этом говорят буквально все без исключения мемуаристы. Такое отношение к уголовникам закономерно. На них, «на шваль» (по ленинскому выражению), делали ставку во время революции, когда вчерашние каторжане мгновенно возносились на должности, становились начальством. Из них были и большевистские вожди («страшная галерея каторжан» – Бунин), и сам Коба в молодости занимался грабежами, именуемыми «экспроприацией». Социальная близость налицо!
Уголовники сделались властью и стали составлять законы под себя. Сама идеология строилось на том, что уголовник лишь жертва среды, и не он виноват в том, что встал на преступный путь, но доведшие его до этого классы-эксплуататоры. Эти идеи озвучивались видными большевистскими юристами.
Естественно, нашел себе отражение такой подход и в законодательстве. Если политические получали сроки по 10–25 лет, если за кражу у государства (приравниваемую к политике) давалось в среднем по 15 лет, то за кражу у частного лица (в том числе, грабеж квартир) преступник мог отделаться всего лишь годом заключения.
Вышеуказанное положение приводило к подлинной эпидемии краж и грабежей, о чем свидетельствуют многочисленные воспоминания. Вот, в частности любопытный эпизод из воспоминаний княгини Н. В. Урусовой, относящийся к последним предвоенным годам: «По улицам ходить страшно. Такое воровство, такие разбои, о которых и не слыхано, думаю, ни в одной стране. Подрежут сумку бритвой или карман и все вытащат так ловко, что и не почувствуешь. Если вы видите, что у кого-нибудь крадут, сказать не можете. Вас в лучшем случае если не убьют через день-два сообщники воровских шаек, то изуродуют. Я знаю факт, когда неосторожная девушка крикнула: «Гражданин, у вас из кармана тянут». Не прошла она нескольких шагов, как мальчишка лет 16-ти бритвой срезал ей нос и скрылся. Бывало, если боишься чего-нибудь и увидишь царского солдата, то чувствуешь опору и защиту, но в советах, если вы одна на улице и идет красноармеец, то быстро, кто верит, творит молитву, а неверующий от страху замечется, чтоб скрыться. Пусть опровергает, кто хочет, а это истинная правда».
Небезынтересна