Черная-черная простыня (сборник). Дмитрий Емец
открывать. На пороге, озадаченно озираясь, стояла Анька.
– Чего это у тебя выло: «вау-вау»? – спросила она подозрительно.
– Это у нас звонок такой. Дед, когда помоложе был, раздобыл где-то сирену и установил ее вместо звонка, – не без гордости за Хитрова-деда пояснил Хитров-внук.
– У тебя прикольный дед.
– Не то слово. Он всю жизнь автомехаником проработал в таксопарке. Взял корпус от старого «Москвича» и все внутри переоборудовал. Двигатель с впрыском от «БМВ», ходовая от «Вольво». Мы когда по шоссе идем, иномарки нам сперва сигналят, типа «брысь с дороги!», а как дед газанет – отстают...
Анька слушала невнимательно. Думала о другом.
– Где простыня?
– В комнате.
– А чего на ней было написано?
– Я же тебе говорил. «Верни мне простыню – или пожалеешь. Красноглазый палач».
– Почему «красноглазый»?
На этот вопрос Филька не ответил. Откуда он знал, почему? В любом случае за красивые глаза так не назовут.
В комнате Анька забралась на диван, поджав под себя ноги. Она обладала редким свойством быстро и уютно устраиваться на любом новом для себя месте. С ее появлением в Филькином логове с валявшимися на полу роликовыми коньками, гантелями, клюшкой, игровыми дисками и самодельным двухзарядным самопалом сразу стало уютнее.
– Ну и берлога у тебя! – сказала Анька.
Ее въедливый носик рыскал по углам, исследуя комнату.
– Мне удобнее, когда все на полу. Ничего искать не надо, – обороняясь, буркнул Филька.
– А по ночам не спотыкаешься?
– Я по ночам сплю.
– А-а-а, – протянула Анька, и разговор застопорился.
«С девчонками дело иметь – одно мучение. Про машины им неинтересно, про компьютер тоже, а про одну любовь болтать, про цветочки всякие – так от напряжения опухнешь», – убито подумал Филька.
– А где Мокренко? Ты ему звонил? – спросила Иванова.
– Ага. С его матерью разговаривал.
– А он сам?
– Она его не позвала. Сказала, ест. Ты его мать видела когда-нибудь?
– Не-а.
– А я видел. Такая тетя – будь здоров. Характер танковый, да и не только характер. Она когда в магазин входит, ей сразу обе створки дверей открывают.
– А-а, – снова протянула Анька, и эта тема тоже завяла.
Тут, словно выручая Хитрова, в углу зашевелилась черная простыня. Один ее край приподнялся и угрожающе шевельнулся в воздухе, словно привлекая к себе внимание. Потом простыня сама собой развернулась, и проступили зеленые буквы:
«МНЕ ХОЛОДНО В МОГИЛЕ!»
Анька с такой силой вцепилась в Филькину ладонь, что, сама не замечая, запустила в нее ногти. Хитров зашипел от боли.
– Ты видел? Видел? Это снова он – Красноглазый палач! Зачем ты уволок его простыню?
– Здрасте-подвинься! А кто меня вообще на кладбище потащил? Кто заставил взять первое, что попадется? – огрызнулся Филька.
– Не надо было со мной спорить. Я всегда права. И вообще: какой настоящий мужчина слушает женщину? –