56-я ОДШБ уходит в горы. Боевой формуляр в/ч 44585. Равиль Бикбаев
повернувшись в мою сторону, Витек.
Нет, Витька, не обойдется, даже и не надейся. Сильно, очень сильно дрожат мои «фибры души», значит, убьют нас. Хотя, может, и обойдется, на войне трудно наперед говорить.
Указывать цели трассирующим огнем – это ясно показать противнику, где сидят наблюдатели. Это, конечно, не так красиво, как в героических стихах: «Вызываю огонь на себя!», но по сути то же самое. Первое, что делает противник, обнаружив наблюдателя, это старается его уничтожить. По трассам нас быстро засекут. А у «духов» есть мощная машинка ДШК, как долбанут по нам с нее тяжелыми крупнокалиберными пулями, так только камушки от укрытий в разные стороны полетят. А дальше нас, лишенных защиты, быстро постреляют.
– Витек! Герка! Быстро на другую сторону горы откатились, вас там ответным огнем не достанут. А уж как нас долбанут, так вы корректировку продолжите.
Никто не спорит, никто не выделывается: «Да давай я останусь, а ты уходи» – или что-нибудь в этом роде, такое же бессмысленно-героическое. Давно мы воюем, и знаем: у каждого своя судьба. А судьба – это, братцы, такая подруга, что от нее за чужими спинами не спрячешься.
Отползают за склон Витек и Герка. А мы ждем, я и Филон. Молчим, а чего тут говорить. Слова, они пустые, ими от пуль не прикроешься. А через пару минут:
– Давай, быстрее пускай, а то нас расстреляют, – слышу истошный вопль Филона, а то я сам не знаю, что расстреляют, подвигаю свой РД и судорожно, трясущимися руками роюсь в нем.
А «вертушки» уже на боевой разворот заходят, сейчас как долбанут по нам, и все. Будет нам не просто конец, а полный, просто окончательный амбец!
Мы как вертолеты увидели, так сразу корректирующий огонь открыли, а они нас за «духов» приняли.
Есть, нашел, нащупал пальцами продолговатый цилиндр, вытаскиваю и сразу рву запальный шнур. Повалил густой красный дым, показывает этот запущенный мною дымок: «Братцы! Хорошие! Не бейте нас, мы свои!» Первый вертолет закладывает вираж и, не расстреляв нас ракетами, уходит, за ним еще два. Делают круг, засекают наши направляющие трассы, и вот теперь уже на цель по одному выходят. Доходит до нас упруго-тяжелая взрывная волна от ракетных разрывов.
На позициях «духов» месиво от вздыбленной земли, летящих камней и визжащих осколков. А мы туда еще и своего огоньку добавляем. Ответных выстрелов нет. С первого захода вертолеты «духов» накрыли. Пока вертолеты кружат, наша рота шустро поднялась – и бегом вниз, в долину, а миновав ее, уже вверх по склону другой горы, к расстрелянным позициям душманских пулеметчиков. Быстро карабкаются наши ребята. Есть! Уже на вершине такие маленькие, такие далекие от нас фигурки солдат. Есть! Прошли засаду! Нет у нас потерь. Ну и пилоты! Прямо снайпера!
Бывало и такое, что друг по другу из-за несогласованных действий били или по ошибке, а чаще всего – по раздолбайству. И потери такие несли, нашу роту это не коснулось, а вот иным подразделениям доставалось. А тут все прямо как по маслу прошло.
Ну все, пора к своим двигать. Встаю и смотрю на Филона, у него от химического дыма все лицо красное. Он на