, и только любовь придает истинную цену милосердию, как соль придает приятный вкус пище».
Он еще говорил: «Те, которые подают алчущим хлеб или деньги с сожалением, с лукавым оком и черствым сердцем, – все равно, что кладут яд в свой хлеб или в свою милостыню, хотя этот яд духовный, невидимый».
Говорил также: «Хорошо делать добро как бы от второго лица, то есть говорить: “Меня просили Вам передать…” – и не смущаться мыслью: “Ведь я обманываю!” Тайное милосердие полезно еще и по той причине, что поступающий так реже осуждает других или совсем никого не осуждает, потому что рассуждает: “Как я скрываю от других добродетель, так и другие скрывают от меня”».
Он же говорил: «Никакие добродетели и подвиги так быстро не подвигают Господа на Его милосердие, как добрые дела».
Старец говорил еще: «В мире духовного есть много интересного и много таинственного! Вот, например, существует закон сохранения духовных сил, так же как закон сохранения материи. В мире материальном существует водный кругооборот, то есть, чем больше влаги испарится с земли и ее водохранилищ, с морей и океанов, тем в большей степени они пополняются осадками в виде дождя и снега. Нечто подобное бывает и с благочестивым человеком. Чем больше он смиряется и чем больше любовь свою проявляет в делах милосердия, чем больше он очищает свое сердце от страстей и пороков, тем большую благодать получает он от Бога, и чем больше он излучает ее на окружающих в виде любви и дел милосердия, тем все больше и больше обогащается дарами Святого Духа».
Старец с детства хорошо знал, что такое истинное милосердие. Он родился в 1898 году в простой христианской семье на Кубани. Родители будущего старца воспитывали своих восьмерых детей в вере и благочестии. Мать его отличалась милосердием и занималась странноприимством. Иной раз она отдавала нищим и странникам последнюю еду в доме. На вопрос мужа: «Да как же ты опять детям-то ничего не оставила?!» – она отвечала: «Бог пошлет!», и действительно Господь не посрамлял упования на Него милосердной души.
Отец Савва говорил: «Господь слышит молитвы милостивых и исполняет их благие прошения. Благодать, как нежная мать, хранит милосердных на всех путях жизни от всякого зла».
Еще говорил: «Вот пример милосердия, достойный подражания. Одна престарелая получала очень малый паек хлеба на целые сутки и все же уделяла из него часть больным и голодным. За ее доброту Господь даровал ей здоровье, бодрость духа и радость духовную».
Отец старца умер на Кубани в голодное время от истощения, хотя до самой смерти делился с голодающими последними крохами. Дед его – кроткий, милостивый – никогда не раздражался, не гневался, ни на кого не сердился, не пил и не курил, никогда не болел и умер в 93 года, причем, по особой милости Божией, знал о дне своей кончины.
Старец говорил: «Самое слово “милостыня” показывает, что она должна быть делом и жертвой сердца и подаваема с умилением или сожалением о бедственном состоянии материально или морально нуждающегося».
Он же говорил: «Любви свойственно радоваться при оказании помощи ближнему, любимому».
Еще говорил: «Наилучшие плоды приносят дела сердечного милосердия в сочетании с делами внешнего милосердия. Кто мало жертвует, тот мало и приобретает духовно».
Он еще говорил: «Если мы действуем по пословице: “Охотно мы лишь то дарим, что нам не надобно самим”, то как же мы можем надеяться на великие дела милосердия Божия по отношению к нам? Ведь недаром говорят: "Что посеешь, то и пожнешь"».
Говорил также: «Не забывай, друг мой, что к делам милосердия относятся и благодушное перенесение всех скорбей и напастей от врагов, любовь к ним и молитва за них».
Сам старец претерпел в жизни и злословие, и клевету, и гонения. Но за всех своих гонителей и обидчиков он молился с любовью как за своих благодетелей.
Архимандрит Рафаил (Карелин), духовный сын старца, свидетельствовал: «Отец Савва всю жизнь подвергался гонениям. Можно ли сказать, что он покорялся своим обидчикам и принимал это бесстрастно? – Нет. Он духовно боролся, только не с ними, а за них. У него был особый помянник, куда он записывал имя каждого человека, от которого исходила эта дьявольская неприязнь. В начале проскомидии или у себя в келье на молитве он читал этот помянник, а потом уже молился о близких людях. Он также давал своим чадам листы, где были написаны имена его недоброжелателей, и говорил, что это его лучшие благодетели и духовные друзья».
