Психология и физиология. Союз или конфронтация? Исторические очерки. Е. П. Ильин
основных категорий концептуального аппарата сеченовской рефлекторной теории психических процессов.
Такой целостный акт с его средним внутримозговым звеном и внемозговой соматической периферией, смыкающей организм с объектом, и есть рефлекс в полном соответствии с общим, принципиальным смыслом этого понятия. И если центральное звено нельзя обособлять от соматической периферии, то это означает, что субстратом психического акта является не только мозговое звено, но вся эта трехчленная структура, в которой исходный и конечный периферические компоненты играют не менее существенную роль, чем компонент центральный. Только в своей целостной совокупности все эти компоненты составляют действительный, т. е. «соответствующий еще реальной стороне дела», далее не дробимый субстрат психического процесса. Именно в этом смысле, а не в смысле их прямой тождественности элементарным соматическим актам, психические процессы по способу своего происхождения и по механизму их совершения суть рефлексы.
Это фундаментальное положение И. М. Сеченова прямо вытекает из тезиса о необходимости центрального звена психического акта. В этом пункте сомкнулись физиологический поиск общих принципов работы нервной системы как целого и запрос, идущий от психологической теории и направленный на преодоление психофизиологического парадокса. Включение начального и конечного звеньев рефлекторного акта в состав субстрата психического процесса выводило поиски путей снятия этого парадокса из тупиковой ситуации, куда неизбежно попадала мысль, если она отталкивалась от представления, что субстратом психики является лишь головной мозг.
В качестве конкретного примера непроизвольных движений, имеющих внешнее чувственное начало, а не «психический элемент», Сеченов приводит реакцию человека при испуге. «Спрашивается, можно ли допустить… что путь развития невольного движения при испуге машинообразен. В явление вмешивается ведь психический элемент – ощущение испуга, и читатель, конечно, слыхал рассказы о том, какие чудеса делаются иногда под влиянием страха… в этих рассказах непривычная энергия мышечных движений объясняется, правда, нравственным влиянием страха; но ведь, конечно, никто не подумает, что этим дело действительно объясняется… Помирить машинообразность происхождения невольных движений при испуге с несоответствием в этих случаях между силой раздражения и напряженностью движения не только можно, но даже должно; иначе мы впали бы в нелепость, вопиющую даже для спиритуалиста: допустили бы рождение сил чисто материальных (мышечных) из сил нравственных» [1953, с. 44]. В данном случае можно согласиться с Сеченовым, что возникновение эмоции испуга лишь усиливает рефлекторный ответ, а его начало (возникновение испуга) было вызвано каким-то внешним обстоятельством.
Однако про доказательство того, что описываемые им явления должны иметь чувствующее на периферии начало (раздражение экстерорецептора), Сеченов по ходу своих рассуждений