Психология и физиология. Союз или конфронтация? Исторические очерки. Е. П. Ильин
этого десятки лет и после этого обо всех вопросах можно было сговориться, тем или другим образом решать дело, а тут кончилось раздором. После этого пришлось сильно задуматься. Вероятно, мы избрали не тот путь. Чем дальше мы на эту тему думали, тем больше утверждались в мысли, что надо искать другого способа действий. И вот, как ни было на первых порах трудно, но мне путем длительного напряжения и сосредоточенного внимания удалось, наконец, достигнуть того, что я стал истинно-объективным. Мы совершенно запрещали себе (в лаборатории был объявлен даже штраф) употреблять такие психологические выражения, как собака догадалась, захотела, пожелала и т. д. Наконец, нам все явления, которыми интересовались, стали представляться в другом виде. Итак, что же это такое? Что же называлось физиологами психическим возбуждением слюнной железы? Естественно, что мы остановились на мысли: не есть ли это форма нервной деятельности, которая давно установлена физиологией, к которой физиологи привыкли, не есть ли это – рефлекс?
Нельзя не признать справедливость упрека И. П. Павлова в необъективности во многих случаях переноса объяснений человеческого поведения на поведение животных. Как говорится, в душу животного не залезешь, а словесного отчета от него не получишь. Но в то же время вряд ли стоило и абсолютизировать положение о субъективной непознаваемости исследователем психического мира животного. А именно такая абсолютизация и привела И. П. Павлова к практической подмене у животных психического физиологическим – условнорефлекторной деятельностью. Но в цитируемом докладе И. П. Павлов дает только наметки своего будущего подхода к пониманию реагирования и поведения животных. Он пока еще четко разводит физиологические и «психические», по его выражению, опыты. В физиологических опытах деятельность слюнных желез оказывается связанной с существенными, безусловными свойствами предмета, непосредственно раздражающими рецепторы ротовой полости. В психических опытах животное раздражают несущественные для работы слюнных желез или даже совсем случайные свойства внешних предметов, а также обстановка, среди которой появляются эти предметы: посуда, мебель, люди, приносящие еду, и звук их шагов и т. д. «Таким образом, – заключает И. П. Павлов, – в психических опытах связь предметов, раздражающих слюнные железы, становится все отдаленней и тоньше» [1951, с. 17][10].
«…Можно ли весь этот, по-видимому, хаос отношений заключить в известные рамки, сделать явления постоянными, открыть правила их и механизм? – спрашивает И. П. Павлов. – Несколько примеров, которые я приведу сейчас, как мне кажется, дают мне право ответить на эти вопросы категорическим “да” и в основе всех психических опытов найти все тот же специальный рефлекс, как основной и самый общий механизм. Правда, наш опыт в физиологической форме дает всегда один и тот же результат, исключая, конечно, какие-нибудь чрезвычайные условия, это – безусловный рефлекс; основная же
Нельзя не отметить некоторую неточность в объяснении механизмов психического реагирования в этом заключении И. П. Павлова: свойства предметов не раздражают слюнные железы, они раздражают либо вкусовые рецепторы, либо дистантные рецепторы – зрительные, обонятельные, слуховые; видно, что И. П. Павлов был еще далек от представления о механизмах замыкания условно-рефлекторных связей, которое он развил позже. В статье в основном приводятся примеры того,