ФБР. Правдивая история. Тим Вейнер
незаконно?» – ответил Моргентау, имея в виду «не все ли равно, даже если это незаконно?».
Уотсон перезвонил через пять минут: «Он сообщил президенту, и президент сказал: «Пусть Боб Джексон пошлет за Дж. Эдгаром Гувером и прикажет ему сделать это, а за этим последует письменная служебная записка».
Президент написал секретную записку министру юстиции Джексону на следующей день. Смысл в ней сказанного: к черту Верховный суд.
Решение по «делу Нардоне» было, «несомненно, законным»[143], – начал Рузвельт. – При обычных обстоятельствах прослушивание телефонных разговоров правительственными агентами не должно проводиться по той простой причине, что это почти наверняка приведет к нарушению гражданских прав». Но сейчас ситуация исключительная. «Я убежден, – писал Рузвельт, – что Верховный суд никогда не имел намерения применять [свое решение] к серьезным вопросам, включая оборону страны».
«Конечно, хорошо известно, что определенные государства занимаются… подготовкой диверсий и реально их осуществляют, – отметил президент. – Слишком поздно что-то делать после того, как диверсия, убийства и деятельность пятой колонны состоятся».
Президент сказал, что он разрешил ФБР использовать «прослушивающие устройства» против «лиц, подозреваемых в подрывной деятельности против правительства Соединенных Штатов, включая подозреваемых в шпионаже». Приказ был подписан инициалами Ф. Д. Р. Он действовал еще четверть века.
В те годы ФБР установило по крайней мере 6769 незаконных прослушивающих устройств[144] и 1806 жучков во имя национальной безопасности. Эти цифры почти наверняка преуменьшены, так как о некоторых прослушивающих устройствах, жучках и незаконных проникновениях в помещения не докладывали, чтобы защитить секретность операций, согласно документам министерства юстиции, которые сохранились до наших дней и пережили меняющуюся политику эпохи.
С благословения Рузвельта Гувер теперь прослушивал телефонные разговоры по своему усмотрению. Прослушивание оставалось нелегальным. Ничто в приказе президента не делало его законным. Рузвельт сделал ФБР разведывательной службой президента. Гувер силой вырвал у министерства юстиции огромную власть.
И он научился удерживать ее в руках так же хорошо, как и президент.
Министр юстиции нанес ответный удар. «Федеральное бюро расследований является объектом частых нападок, как гестапо, – написал Джексон в секретной служебной записке, которая ходила по министерству. – Эти нападки, если им верит большое количество людей, губительны для его работы и положения в суде, когда мы добиваемся осуждения»[145]. Он хотел, чтобы ФБР следовало закону – прямой и узкий путь расследования преступлений против Соединенных Штатов.
Но Гувер выиграл и это сражение. Он ответил министру юстиции, объяснив ему «разницу между «следственными» действиями и «разведывательной» деятельностью»[146]. Разведывательная работа ФБР
Франклин Д. Рузвельт, конфиденциальная служебная записка министру юстиции от 21 мая 1940 г., библиотека ФДР. Следующий министр юстиции при Рузвельте Фрэнсис Д. Биддл позже писал: «Эта служебная записка, очевидно, была подготовлена в спешке лично президентом безо всяких консультаций, вероятно, после того, как он поговорил с Бобом [министром юстиции Джексоном]. Она довольно широко раскрыла двери прослушиванию телефонных разговоров любого человека, заподозренного в подрывной деятельности. Бобу не понравилось это, и он передал ее Эдгару Гуверу, не занимаясь этим в каждом случае» (
Показания министра юстиции Эдварда Х. Леви 6 ноября 1975 г. специальному комитету сената по изучению действий правительства в отношении разведывательной деятельности (далее: Церковный комитет).
Министр юстиции Джексон – руководителям министерства юстиции, без даты.
Гувер – Джексону, 1 апреля 1941 г.; перепечатано в книге «Из секретных досье Дж. Эдгара Гувера» вместе с комментарием Атана Теохариса, с. 184–193.