Тот, кто меня разрушил. Лара Дивеева
прошлое началось в поезде, и я переигрываю сценарий. Чем дольше поездка, тем лучше. В прошлое надо входить осторожно, как в кишащую аллигаторами воду. Или лучше вообще не входить, но раз уж без этого не обойтись…
Мы снова остановились, не знаю где. Стайка женщин, пожилых и не очень, бросается к поезду, держа в руках кули и свертки. Неужели меня действительно отбросило в прошлое?
– Картошечка вареная, свежая, горяченькая!
– Огурцы малосольные, домашние!
– Молодая картошка с укропом!
– Семечки! Орешки! Домашнее печенье!
Вдруг до безумия хочется есть. Не ресторанной еды, а именно этой, домашней. Детские воспоминания врываются, оглушая и заполняя рот слюной. Горячая картошка, завернутая в газету, мятый соленый огурец, стекающий по голым коленкам рассол. Щурясь, выхожу на перрон и сталкиваюсь с соседом. Забирая у женщины бумажный сверток с едой, он улыбается и отступает в сторону. Ждет. Смотрит на меня.
Выбираю картошку погорячее, такую, чтобы обжигала, рассыпаясь на языке, и три огромных соленых огурца со впалыми боками. Сосед пытается помочь, подержать картошку, пока я расплачиваюсь, но я выставляю локоть в его сторону и отрицательно качаю головой. Не хочу помощи. Ничьей.
Забираю пакеты и захожу обратно в купе. Почти успеваю закрыть дверь, когда в щели появляется ботинок.
– Позвольте я составлю вам компанию? Ехать еще долго, мы опаздываем на несколько часов.
Сосед улыбается, искренне, спокойно, почти без подоплеки. Другие женщины посчитают его симпатичным, но не я. Инстинкты требуют, чтобы я немедленно избавилась от его присутствия, и я им доверяю. Безоговорочно. Кладу свертки на полку, улыбаюсь и подаюсь к мужчине всем телом, как будто собираюсь обнять. От удивления он отступает назад, и я тут же захлопываю дверь ему в лицо.
Все, с соседом покончено, можно ехать дальше. Если захочу, могу вообще не выходить из купе до самой Анапы. Протираю столик антибактериальной салфеткой и раскладываю вкусности. Смешно, да? Я мертва внутри, а микробов боюсь.
Собираю пальцами картофельный снег, смакую на языке. Вот оно, счастье, простое и терпкое, как рассол. Хрустящий огурец щиплет язык, рассол стекает по подбородку. Мне так хорошо, что я открываю окно и улыбаюсь, глядя на красные кирпичи станции. Замечательное место! Здесь были ко мне добры, подарили вкусное счастье.
Сосед идет вдоль рельсов, поддевая ботинком мелкие камешки. «Хоть бы он отвлекся и опоздал на поезд», – загадываю желание. Мне не нужны соседи и приятели, мне противен флирт. Мы с маленькой Ларой едем в отпуск, чтобы побороть наши страхи, а сосед-мужчина нам мешает.
«Маленькая Лара внутри меня». От таких слов начинаешь бояться самой себя, хотя и чувствуешь внутри раненого плачущего ребенка.
Сосед останавливается под моим окном. Зря я надеялась, что он оставит меня в покое. По лицу видно, что он настырный и терпеть не может скуки. Должен побеждать всегда и во всем, поэтому будет вертеться вокруг меня в надежде, что я все-таки клюну на его немалые