Сандулеак 69-202. Йоханн Лёвен
утреннем тумане возвышались серые полуразрушенные каркасы таких же многоэтажек, какие торчали в небо на этой её стороне. Как и все остальные постройки этого времени, стена была серой. Но отражение солнечных бликов на её поверхности слегка озадачило Ареса, покрытие стены было по-видимому другим, чем у домов. Как только маленькая процессия на очередном изгибе дороги приблизилась к стене, Арес пошёл к ней. Ориос взглянул на него и окликнул Дариоса. Тот обернулся и пошёл обратно. Арес в это время подошёл к стене и дотронулся до неё. Его пальцы соскользнули по ней вниз без малейшего сопротивления. Стена была абсолютно гладкой. К Аресу подошёл Дариос.
–– Стена действительна защищает нас от гулей, – сказал он и его лицо искривилось как от боли. – Те техники, что не погибли в Атакаме, не превратились в гулей и сумели последовать моему призыву прийти сюда, спасли с её помощью остатки цивилизации. Там, – он махнул рукой за стену, – там мученически погибли самые отважные люди планеты. Но этим они дали нам шанс выжить. Гули просто сползают по её покрытию, так как трение на ее поверхности равно практически нулю. – Он перевёл дух. – Но сити сделали их жертву почти ненужной. Их стена не останавливает. Они потребовали дань, и машины согласились – из элементарного расчёта. Ведь так гибнет меньше людей, чем в борьбе, и машины действуют, исходя из одной этой калькуляции.
–– По принципу – умный уступает? – спросил Арес.
–– Во-во, – ожесточённо подтвердил Дариос.
–– Понятно, как мы до такого докатились. В моем времени идиоты дрались за власть, в вашем они правят. А умные трахаются в сторонке.
Дариос на это ничего не ответил и они пошли обратно к техникам, которые ждали их, переминаясь с ноги на ногу. Все вместе они продолжили путь по абсолютно прямоугольным перекрёсткам абсолютно прямых улиц, мимо бесчисленных, различных по величине, но одинаково монотонно, синтетически и бездушно выглядевших зданий. В некоторых жилых многоэтажках виднелись скудно освещённые окна, а те что были тёмными, выделялись мрачными четырёхугольниками в серых фасадах. Иногда между домами прошмыгивали как запуганные тени согнувшиеся люди с опущенными головами в однообразных серых комбинезонах.
Чем дальше на восток, тем безлюднее становился город. Небоскрёбы отодвигались всё дальше друг от друга, как обветренные скалы вздымаясь в холодную высь негостеприимного бесцветного неба. Вдоль тротуаров довольно беспорядочно громоздились транспортёры, такие же серые и однотипные как здания. Колёс у них не было, поэтому они создавали впечатление упавших на асфальт, давно брошенных, забытых и застывших во времени. На улицах не было ни малейшего движения. Стояла полнейшая, призрачная тишина. Лишь колкий ветер временами глухо завывал в переулках, утихая и свежея, да позёмка кружилась по асфальту, нагромождая сугробы на углах зданий и на транспортёрах, будто пытаясь спрятать эти безмолвные памятники погибающей цивилизации. Дариос торопливо пробирался между ними, словно стремясь