Дневниковые записи. Том 3. Владимир Александрович Быков
по рождению из Кемерово. Он из самого, а я из Белово Кемеровской области. К тому же, он проходил свое становление на КМК, а я, как раз в те годы, теснейшим образом работал и пребывал в самых добрых, чуть не приятельских отношениях, с руководством Комбината, в том числе, со всеми его директорами, отлично знаемыми Салтановым.
Но что произошло дальше?
Не прошло и нескольких дней, как при очередном посещении Рассаднева, узнаю, что у него никак не налаживаются отношения с новым директором. А еще через какое-то время он показывает не известно кем подготовленное, да сверх того еще и отвратительно написанное, письмо-кляузу на нового директора, проработавшего у нас всего полгода, и предлагает мне его подписать в числе, смотрю, всей нашей пенсионерской компании, титулованной высокими званиями и обвешанной разными наградами сверху до низу и поперек. По вполне понятным тебе причинам я от такового мероприятия отказываюсь, но… через некоторое время узнаю, что письмо, подписано всеми, включая Кондратова и Нисковских (кроме Башилова), и подкрепленное дополнительно еще и подписью самого Рыжкова, отправлено адресату – Путину.
Для себя могу объяснить такое только старческим маразмом, полнейшим непониманием ситуации, своего глубочайшего уже пенсионерского положения и повальным стадным чувством, продиктованным участием в общей компании с высоким начальством, хотя и бывшим. Полагаю, что придуманная для того подпись Рыжкова и явилась главным рычагом сего безумного действа: ну как же не подписать мне, если подписал аж сам Рыжков?
Конечно же Салтанов, будучи умным мужиком, не мог не использовать свою охранную команду и потому был информирован о готовящейся против него акции заранее, о чем я узнал по ставшей в те дни мне известной реплике Салтанова, что он «с этой пенсионерской командой никаких больше дел иметь не желает».
Естественно, я захотел узнать, а как же теперь он будет относиться ко мне лично, Воспользовавшись его обещанием в прошлый раз показать мне какой-то документ, напросился еще на одну с ним встречу.
Кажется, первое, что он сделал после взаимных приветственных слов, это выложил копию злополучного письма, со всеми подписями господ пенсионеров. Затем, сообщив о своей удовлетворенности по причине отсутствия на нем моей подписи, приступил к комментированию этой поганейшей, по его словам, истории. Вынужден был несколько раз его прерывать и просить не придавать ей особого значения в силу явно чисто старческого пенсионерского заскока. В остальном от Салтанова опять осталось у меня вполне приятное впечатление по всем затронутым в ходе беседы проблемам.
Вот такие у нас дела.
«Володя, благодарю за твою подробную информацию. Все, о чем ты написал, оказалось для меня интересным. Я, как бы, вдохнул воздух Уралмаша.
Никогда не мог подумать, что Рассаднев все еще фигура на заводе. Меня интересуют твои ответы на два вопроса:
Что представляет из себя наш завод в настоящее время? Как мне связаться с остатками конструкторов разливщиков.
Обидно