Око за око. Алекс Динго
стекло и часть кузова внедорожника моментально пробило. Посыпались уже окровавленные стёкла. Борис задёргался, как прокажённый. Он точно сидел на электрическом стуле. Его просто изрешетили пули вдоль и поперёк. Его лицо мигом превратилось в кровавую кашу. И вылетели мозги с кровью. Он то и дело заваливался на руль. Хотя был уже мёртв. В разные стороны летела его плотная, багряная жидкость. Алевтина тоже задёргалась, точно сидела на разъярённом быке. Её утончённое, изнеженное тело пронзило множество раз. Пули пробили и шею, и голову, и даже уши. Она пустила изо рта кровь. Она пыталась закрыться своей крокодиловой сумочкой, словно щитом. Но это ей особо не помогло. Она, дрожа, завалилась на бок. И сильно обмазала своей кровью дверное стекло. Её сердце остановилось. Она была мертва. И уныло смотрела красивыми глазами в одну точку.
– АААААА… ААА, – громко закричал Иларион.
Воздух ещё сотрясали выстрелы. Они давили на психику. Пули пробили заднее стекло. Осколки посыпались на дорогу. И кожаные сидения тоже сильно помяли. Запахло гарью и порохом. Иларион согнулся в три погибели. Но всё равно шальная пуля прошила его руку насквозь. Он машинально потянулся к дверке. И ловко дёрнул за ручку. Она поддалась легко и непринуждённо. Парень тяжело вздохнул. Боль давила. Он бегло глянул на лицо своего неживого отца. Вид ужасал. Иларион, глотнув сжатого воздуха, резко выскочил из салона внедорожника. Он, держась за руку, пригнулся. Он быстро побежал по пустынному переулку. Душа ушла в пятки. Ноги тут же ощутили сырость. Кеды намокли. Он побежал по глубоким лужам. И бегло оглянулся. Сердце забилось, как шальное. Лицо побледнело. Он и сейчас видел перед собой ужасное изуродованное лицо неживого отца. Иларион побежал, как мог. Боль томила. Куртка болоньевая затекла кровью. Мысли томные путались. «АААА… ААА… Они их убили… Эти люди в масках… Я видел как он стрелял… Как он в меня не попал… АААА… ААА… Мои родители там. Их убили. АААА… ААА… Не может быть… Но как же так… АААА… ААА…», – подумал он.
Иларион вновь бегло оглянулся. Казалось, его никто не преследовал. Он тяжело задышал. А затем заскочил за угол каменного здания. Он прижался к кирпичной стене. И тут же горько заплакал. Его томила жуткая душевная и физическая боль. «ААААА… ААА… Кто это сделал? Они стреляли и убили моих родителей. Кто стрелял? Я не видел… Только маски… Но зачем? Они просто изрешетили всю машину. Пули свистели возле меня… АААА… ААА…», – подумал он.
Повеял резкий ветер. Морось наседала. На улице кругом царила темнота. И томно сияли дорожные фонари. Киллер Карась живо подошёл к своему напарнику. Тот чуть пожал плечами. Болт обладал большим весом. Его лицо походило на мордочку настоящего кабана. По паспорту звали Фаддей Ломов. Он был родом из глухой деревни Дудково. В школе не учился. Он, по сути, жил в тюремных зонах. Уже в пятнадцать лет он порешил своего обидчика Герасима. Тот был задирист. И поплатился. Фаддей заколол того вилами. Ударил около десяти раз. И бил под разными углами. А потом подвесил за верёвку на дереве. Затем и вовсе