Закон сохранения любви. Евгений Шишкин
как будто что-то хотел наказать, но не решался, медлил.
Марина подошла к окну, отсюда просматривалась аллея, по которой они шли с Каретниковым. Конечно, он уже давным-давно ушел и давно уехала их машина. «Увидимся… Еще бы ответил: зачем?» – игриво щекотнула себя Марина.
Дальше, там, за аллеей, магнитило взгляд долгожданное море.
Еще в короткой дороге, в такси, – дом Каретниковых находился от санатория поблизости – Прокоп Иванович с легкой скабрезностью намекнул Роману:
– Очень любопытная провинциальная штучка. Не так ли, друг мой?
– Хотите поухлестывать? – парировал Роман.
– Куда мне! Седьмой десяток. И не забудьте, дружище, каково количество декалитров золотой влаги пропущено через мой организм… Все-таки в провинции женщины не утратили своей непосредственности. Деревенские девки и раньше головы господам кружили. Готов поспорить – она вам понравилась.
– Может быть.
– Завтра мы собирались в Грузию. Так что? Грузинский вояж погодит? Или, возможно, отменяется? – лукаво закинул удочку Прокоп Иванович.
– Нет. Всё пойдет по плану. Сперва – Абхазия, потом переезд в Аджарию, в Батуми, – ответил Роман, но в голосе его улавливалось некое сожаление по поводу собственных слов.
3
Полнотелая, но очень проворная, бойкая бабенка Любаша с порога взяла новоприбывшую в оборот.
– Я уж тут который день одна тоскую. Не зря у меня нос чесался – к выпивке… Ну чё стоишь, как школьница? Располагайся! С приездом!
Не первый раз уже в здешнем санатории, бывалая, Любаша с ходу просвещала Марину о порядках: какие процедуры «выпросить» у врача, кому из персонала «сунуть» шоколадку, на какие часы записаться на минеральные ванны.
– С мужиками тут, соседка, не разбежишься. Они тут при женах. Или уж взять с них нечего, кроме анализу… Тут все хохму рассказывают: одна женщина звонит по телефону подруге и говорит: «Маша, можешь сюда не приезжать. Мужчин здесь нет. Поэтому многие женщины уезжают отсюда, так и не отдохнув…» – Любаша засмеялась, и под ее крикливого леопардового раскраса кофтой, как студень при тряске, заходили, заколыхались большие, дынистые груди.
Ввечеру Марина и компанейская Любаша сидели в номере у накрытого стола – с бутылкой «Совиньона», фруктами и коробкой конфет.
– Я в зверохозяйстве работаю бухгалтером. Витяня, муженек мой, там же – завгаром. Деньги вроде позволяют – вот и езжу, лечусь. Я ведь двоих парней через живот родила. Оба раза кесарево делали… Старший-то, оболтус, уж по цельному портфелю колов носит. А младший пока сопли на рукав наматывает. Девку я мечтала родить, помощницу. Но не дал Бог. Пускай – парни. Лишь бы не пили… Мужики-то у нас уж больно хлипкие. Слабже баб. Чуть чего-то в жизни не заладилось, он и за стакан. А русским людям пить нельзя. Я по телевизору слышала: мы народ северный, у нас расщепленье водки в организме плохое. Вон тутошние кавказцы хлебают свою чачу – и ни одного алкаша… Я своего Витяню, бывало,