Панджшер навсегда (сборник). Юрий Мещеряков
не готовы к настоящему бою, и в принципе им не доверял. Действовать на авось, на удачу? Риск, конечно, но ведь все просматривается. Вот если бы спуститься самому… Лукавую мысль он оборвал сразу, бросить пост хотя бы на час – преступление, да и кто тогда возьмет на себя службу, кто ему самому спину прикроет? Этот, что ли, Халилов, ему бы только в каптерке командовать. Вот и весь мой взвод, чтоб он скис…
– Разведка, говоришь? – Рыбакин осклабился.
– Ага, – в тон ему прогудел замкомвзвода.
– Пограбить захотелось? – Он продолжал ядовито улыбаться. – Знаю я вас, узбеков. Кого угодно готовы до нитки обчистить, и своих братьев-мусульман не пожалеете.
– Только рис и мука. Только вон в тот крайний дом – там точно есть – и обратно.
– А кто пойдет?
– Я бы пошел, – ответил он неуверенно.
– А на хрен бы ты ни пошел? – Взводный взорвался. – Ты что здесь, на прогулке? Твое дело – стереотруба и наблюдение.
– Ну тогда Абдуразаков.
– Комбат не разрешит, а без него я команду на спуск не дам.
– Хотя бы до ручья, – продолжал бубнить Халилов.
– Нет, – Рыбакин уже успокоился, – и хватит меня обрабатывать.
Не разрешил, не уговорили. Но вроде бы и сопротивлялся взводный не очень активно, во всяком случае неуверенность свою показал.
– А ты что хотел? – взвился Абдуразаков.
– Да он и сам не против, дрейфит только.
– Все офицеры такие, ответственность не захотел на себя брать. А барана принеси – и слова не скажет. По плечу похлопает, молодец, настоящий солдат, с инициативой.
– Вот невезуха.
– Могли бы и афгани найти, классно, да? – Абдуразаков сглотнул слюну, в глазах загорелся азарт, он, как гончая, почувствовал запах близкой добычи. – Короче, ты идешь?
– Куда? – Халилов на секунду оторопел.
– Как куда? А что же ты треплешься? Взводный, взводный, а у самого очко играет.
Утром, когда после долгой бессонной ночи Рыбакин провалился в свое сладкое небытие, пятерка дембелей собралась у петляющей вниз тропы. Молодые, отстояв ночное дежурство, безропотно снова заступили на посты, свежий ветерок еще бодрил, но через час-полтора поднимется солнце, и их глаза закроются от рези и усталости. Вытряхнув все из вещевых мешков и настороженно оглядываясь на камень, за которым спал командир, они обменивались последними напутствиями.
– Значит, не пойдешь?
– Но кто-то должен остаться старшим, пока взводный в отключке.
– Свисти, свисти. Землю копытом роешь, прихвостень командирский.
– Хамид, ты долбанутый какой-то. А кто тебя прикрывать будет? Эти, что ли? – Он кивнул головой на молодых. – Соображай.
– Ладно, почти убедил. Бакшиш за мной. – Абдуразаков расслабился, по-видимому, до него дошло, о чем идет речь.
– С тропы не сходите, она просматривается до самого кишлака, и там далеко не шныряйте. Если что, из пулеметов жахнем.
– Не каркай, все будет чики-пики.
– Ну вы там недолго. Управитесь