Отдать все, кроме сердца. Мелани Милберн
чем магистрат рассмотрит его дело. Лаклан всего лишь ребенок. Конечно, он поступил неправильно, но это не его вина. Ему нужна помощь, а не тюрьма.
– Зачем ты это делаешь? – спросила она.
Губы Анжело изогнулись в полуулыбке, взгляд безжалостно дразнил ее:
– А ты не догадываешься?
Она резко вдохнула:
– Не слишком ли это много для мести? То, что произошло между нами, должно оставаться между нами. Мой брат тут ни при чем. Никто не замешан, кроме нас двоих.
«Кроме меня, – добавила она про себя. – Всегда была виновата только я».
Глаза Анжело опасно заблестели, улыбка совершенно исчезла, и губы превратились в тонкую презрительную черту.
– Почему ты это сделала? – спросил он. – Почему ушла от меня к мужчине, которого сняла в баре, как дешевая шлюха?
Натали не могла больше выдерживать его взгляд.
Да. Тогда все произошло не очень красиво, но она не видела иного способа заставить Анжело отпустить ее. Он влюбился. Говорил о браке и детях. Более того, он уже купил обручальное кольцо! Натали нашла его, когда убирала носки в ящик: кольцо мерцало бриллиантом, дразнило ее, напоминало обо всем, что она хотела, но не могла получить. И Натали запаниковала.
– Я тебя не любила.
Это, по крайней мере, было правдой… отчасти. Она научилась никого не любить. Ничего не чувствовать. Не поддаваться эмоциям, которые нельзя контролировать.
Если любишь – теряешь. Если дорожишь чем-то, рано или поздно будет больно. Если откроешь кому-то сердце, его вырвут у тебя из груди, когда ты меньше всего этого ожидаешь…
Что касается физической стороны отношений… тут все было иначе. Она позволяла себе расслабиться. Не то чтобы у нее был выбор – об этом Анжело позаботился. Ее тело находилось в его власти с их первого поцелуя. Натали сдерживала свои эмоции, но физические реакции до сих пор звучали в ее теле, как дразнящая мелодия, которую она не могла забыть, сколько бы ни старалась…
– Значит, это был просто секс? – спросил Анжело.
Натали заставила себя встретить его взгляд и пожалела об этом – так ярко в нем горела черная ненависть.
– Мне был всего двадцать один год, – сказала она, снова отвернувшись. – Тогда я не знала, чего хочу.
– А теперь знаешь?
– Я знаю, чего не хочу.
– Чего же?
– Давай перейдем к делу! – потребовала Натали. – Я пришла сюда, чтобы расплатиться за ущерб, причиненный моим братом. Если ты не примешь деньги, что тогда?
Властный взгляд Анжело не давал ей отвернуться.
– Почему бы тебе не присесть? Мы все обсудим, – сказал он, указывая на кресло, рядом с которым она стояла.
Натали опустилась в него с облегчением. Ноги у нее так подкашивались, сердце отчаянно колотилось, кожа была горячей и липкой, несмотря на кондиционеры.
Анжело прошел на другую сторону стола и сел. При высоком росте двигался он со свободным изяществом. Он был поджарым и стройным, не слишком мускулистым, хотя бицепсы отчетливо прорисовывались под крахмальной