Большая книга ужасов – 81. Мария Некрасова
пассажиров заливисто храпел. Умиротворяющие звуки: что под них может случиться плохого?
– Значит, мы останемся без чая, а проводницы – без работы.
– Напоминаю: поезд стоит.
– Значит, так и надо. Диспетчер не дурак: разведет поезда, никто никому в зад не въедет. У пассажирских строго с безопасностью: интервалы, все дела… Ужастиков насмотрелась про крушение поездов?
Все-таки нелегко с людьми.
– А ты уверен, что диспетчер вообще в курсе?
– Да должен же быть какой-то видеомониторинг, двадцать первый век на дворе.
– Точно знаешь?
– Черт… Ты сделаешь меня параноиком, курсант Варшавская. Пойдем остальных будить. И надо все-таки найти твоего деда.
Честно говоря, я была уверена, что дед вышел ненадолго и к нашему приходу уже будет на месте. Нет. В купе никого не было, я решила, что найду его позже, сейчас нам важно другое.
Курсанты вставать не хотели. Халка пришлось стаскивать с верхней полки за ноги, он отбрыкивался и ворчал о правах человека. С Витьком было проще, он мелкий: Фиалка просто поднял его и поставил на ноги. Я в это время открыла окно, и ледяной воздух тут же взбодрил курсантов.
– Какого черта?!
– К машинисту пойдем.
– Пойдем! – радостно согласился Халк. – Только окно закройте.
– Не получится, – ворчал Витек. – Через дверь туда не попасть. Я еще вечером дергал – любопытно же…
Они спорили, а я высунулась по пояс в окно и стояла, вцепившись в деревянную раму. С улицы пахло Падалью.
Черт, я ведь знала! Знала! Знала: что-то случится, но не могла знать, что конкретно, а значит, не могла ничего с этим поделать.
Иногда мы боимся знать. Убеждаем себя, что показалось, что ерунда, нервы. А потом, когда страшное все-таки случается, начинаем винить себя, что знали и ничего не сделали.
Дед говорит, что я с ума сошла после минувшего лета, когда нос к носу столкнулась с этим. Он шел мне на помощь несколько длинных суток, по дороге сам отбиваясь и отбивая людей от этой сущности. А мне казалось, что я совсем одна.
Когда я слышу этот запах, у меня падает планка. Даже в человеческом теле я ненавижу их. Хотя по сути мы похожи, но мне противно даже думать об этом. Они меня тоже не пощадят. Звери вроде меня для них несъедобны, но это не помешает им убить меня при случае.
Холодно. Ужасно холодно, даже мне. Впереди белеет припорошенная степь, а далеко за ней – темное пятно леса. И запах. Запах Падали. Их еще не видно – значит, они в лесу. Идут своей медленной шуршащей походкой, будто мыши бегают под осенними листьями. А мы тут стоим.
– Не высовывайся!
– Привет, дед. Спасибо, что связался со мной, я тебя потеряла.
– Не высовывайся!
Значит, занят. Я бы тоже была занята, если бы сразу услышала этот запах. Скорее всего, дед уже там, в лесу, а меня оставил сторожить поезд.
В открытое окно так и тянуло выпрыгнуть. Платформы нет, до земли – два моих роста. Это все я думала, уже перелезая через деревянную раму – хоп! Холодно. И мокро, особенно в тапочках.
Снизу поезд казался гигантским животным,