Жгучая тайная страсть. Личный театр Эдуарда Тополя. Эдуард Тополь

      В 2005 году в Нью-Йоркской публичной библиотеке я обнаружил ветхий и, возможно, единственно уцелевший экземпляр небольшой книжки «Русские ученые о еврейском вероучении» – стенограмму судебных допросов профессоров Коковцова, Тихомирова и Троицкого, которым прокуратура поручила отыскать в еврейских религиозных книгах тексты, уличающие евреев в ритуальных убийствах. Эта стенограмма – если вчитаться в нее внимательно – потрясает накалом схватки антисемитской прокуратуры, защитников Бейлиса и самих богословов, которые тщательным образом изучили ВСЕ еврейские религиозные книги и отвечали на самые провокационные и острые вопросы. Я увидел в этом материале уникальную возможность сделать пьесу и художественный фильм, не уступающий классическому фильму «Двенадцать разгневанных мужчин». Больше того – если в «Двенадцати разгневанных мужчинах» на кону стояла жизнь лишь одного обвиняемого, то здесь помимо жизни Менделя Бейлиса на кону была судьба всего российского еврейства. Если бы прокуратуре удалось доказать, что еврейская религия требует употребления христианской крови при изготовлении мацы, все российское еврейство было бы вырезано в погромах, которые по всей России уже готовили Николай Второй и его «Черные сотни».

      Поэтому в ходе следствия исчезали свидетели защиты и вещественные улики, изобличающие истинных убийц. А во время судебного заседания случилось острое противостояние обвинителей, которые требовали от богословов подтверждения существования у евреев ритуальных убийств, и ученых, которые отказывались вооружить прокуратуру этими измышлениями. При этом обсуждались драматические подробности и самого убийства, что придавало диспуту не схоластический, а конкретный смысл.

      В конце киевского процесса голоса присяжных заседателей разделились поровну: шесть за «виновен», и столько же против. По российскому закону тех лет дело в таком случае решалось в пользу обвиняемого. Бейлис вышел на свободу. Однако киевская «Черная сотня» все равно приговорила его к смерти. И Бейлис, с помощью «Комитета», уехал из России – сначала в Болгарию, потом во Францию…