Незавершенные дела. Нора Робертс
украшала готовый салат листочками зелени. Ванесса помнила, что мать любит, чтобы все было красиво. Любит тонкие хрупкие вещицы. На кухне у нее были вязаные подстаканники, бледно-розовая сахарница и набор посуды из цветного стекла времен Великой депрессии. В открытое окно влетал легкий ветерок, колыша прозрачные занавески над мойкой.
Мать обернулась, взглянув на Ванессу подозрительно красными глазами, улыбнулась и произнесла четким голосом:
– Даже если ты не голодна, от салата и чая со льдом ты не откажешься, я надеюсь?
– Спасибо, – улыбнулась в ответ Ванесса. – Дом – чудесный. Мне кажется, в нем стало больше места, хотя говорят, что, когда становишься старше, вещи, наоборот, уменьшаются.
Лоретта выключила радио. Напрасно она это сделала, ибо теперь они остались вдвоем в тишине.
– Раньше здесь было слишком много темных тонов, – сказала Лоретта, – и громоздкой мебели. Зайдешь, бывало, в комнату, а мебель на тебя давит, словно выталкивает обратно. – Она вдруг неловко осеклась. – Кое-что я оставила, в основном бабушкины вещи. Они на чердаке. Вдруг, думаю, они понадобятся тебе.
– Может быть, когда-нибудь, – неопределенно ответила Ванесса, садясь за стол.
Мать положила ей в тарелку разноцветный салат.
– А где рояль?
– Я его продала. – Лоретта потянулась за чайником. – Давно уже. Глупо было бы держать его в доме, когда никто на нем не играет. Да и вообще – я его терпеть не могла. Ах, извини! – спохватилась она.
– Ничего, я все понимаю.
– Вряд ли. – Лоретта пристально взглянула на дочь. – Я думаю, тебе этого никогда не понять.
Ванесса пока не была готова вести столь серьезные разговоры, и потому она промолчала, беря вилку.
– Надеюсь, тебе понравилось пианино. Я-то в них не разбираюсь.
– Да, понравилось. Прекрасный инструмент.
– Бывший его хозяин говорил мне, что это самая лучшая модель. А я знала, что тебе нужно заниматься, вот и купила. Но если оно тебя не устраивает…
– Нет-нет, все в порядке.
Они ели молча, пока Ванесса не вспомнила о вежливости.
– Город совсем не изменился, – начала она непринужденным тоном. – Миссис Гейнор на углу еще жива?
– Еще как, – с облегчением затараторила Лоретта, – ей уже восемьдесят, но она каждый день в любую погоду ходит на почту за газетами и обратно. Брекенриджи уже пять лет как подались отсюда куда-то на юг, а дом продали. Там теперь живет семья с тремя детьми – хорошие люди. Младший в этом году пошел в школу – говорят, толковый паренек. А Рика Хобакера помнишь? Ты его нянчила.
– Помню-помню: это чудовище с рогаткой сводило меня с ума за доллар в час.
– Он самый, – хохотнула Лоретта. – Его приняли в колледж на стипендию.
– Просто не верится.
– Он заходил повидаться на Рождество. Спрашивал о тебе. – Лоретта прочистила горло. – А Джоани здесь осталась.
– Джоани Такер?
– Теперь