Игра знамёнами. Часть вторая: «Крамола небесная». Константин Максимов
его увидеть? Жадоок?
Повезло ему!
Вот только есть такую медвежатину Олег точно не будет.
Княжич мысленно согласился ещё раз побывать на том злосчастном подворье с выставленными в дар отроковицами, и даже попросить прощения у Шишко – лишь бы не видеть того, что открылось его взору.
И снова первым, опередив остальных, начал действовать Шебарша. Сначала пронзительно свистнул, до смерти перепугав отожравшихся ворон, часть из которых даже попыталась улететь, безуспешно замахав крыльями, а потом бесстрашно погнал своего каурку к самому центру площади, врезавшись в плотное облако мух. Подкованные копыта буквально в кашу размололи нескольких не успевших убраться с дороги пернатых падальщиц. Витязь привстал в седле и метнул сулицу точно в морду беру, обнюхивавшему голый живот привязанного отрока. Тот одёрнул её и обиженно заревел. И в раззявленную пасть ударила стрела, выпущенная из лука Рады. А потом ещё одна. А потом на площадь ворвались и другие всадники.
Только олегов рыжий заупрямился, не желая нести хозяина к столь свирепым хищникам.
Эх-х-х! Заводно-о-ой! Жаль, воронка гнали где-то сзади нерадивые отроки.
Впрочем, помощь княжича не потребовалась. Всех трёх медведей, оказавшихся на диво нерасторопными, в мгновение ока буквально изрешетили дротиками.
А нет – двух. Один из зверей умудрился каким-то образом избежать смертельных ударов. Он сделал несколько грузных, но проворных скачков в сторону стены, безжалостно при этом раздавив с полдюжины ворон. И попутно опрокинув могучим ударом когтистой лапы вставшего у него на пути всадника. И ускользнуть в нору, тёмный зев которой зиял недалеко от подножия второй дозорной вежи. В спину и огромный зад зверя тут же полетели оставшиеся сулицы и стрелы. Однако, ставший в один миг похожим на гигантского ежа, бер всё-таки скрылся внутри. Лезть же за ним следом никто желания не изъявил.
И так издохнет.
Пострадавшим от медвежьих лап гриднем оказался Жадоок. Да уж – позвал бера на свою голову! К счастью, он отделался лишь несколькими неглубокими царапинами. А вот его конь хлебнул полной мерой. По земле волочился сизый пучок кишок, вылезших из распоротого брюха.
Жеребца, в отличие от его седока, было жаль. Средство от такой раны было только одно – шило в ухо, чтобы тот ушёл в свой лошадиный ирий быстро и без мучений. Нелёгкую миссию взял на себя Пустельга.
Примерно такую же «помощь» пришлось оказать и почти всем спасённым. Отрока, которым беру помешал закусить Шебарша, зверь всё-таки успел полоснуть когтями по бедру. И перехватил главную жилу. Во всяком случае, кровь хлестала у него из ноги бурным неостановимым потоком. Витязь и его отправил за кромку милосердным ударом.
Перехватить глотку пришлось также мужу, стоявшему у соседнего столба. Глубоких ран на его теле не было, зато несколько неглубоких, полученных ранее, успели основательно загноиться, и его не ждало ничего, кроме