Я спас СССР. Том III. Алексей Вязовский
руки, извините, не пожимают по-пролетарски, а только уважительно целуют. И никак иначе.
– Любовь Петровна Орлова, – сдержанно улыбаясь, представляется мне кинодива.
Остается только догадываться, чего стоят ей сейчас все улыбки и разговоры. Ботокс еще не изобретен, и что там сейчас вкалывают женщинам под кожу лица, косметологии неизвестно. Но то, что процедуры эти крайне болезненные – к бабке не ходи. А она еще и пытается улыбаться. Господи, на что только не идут женщины ради поддержания увядающей красоты!
– Алексей Русин. Ваш новый сосед, студент МГУ.
А вот и ее известный муж – режиссер, лауреат Госпремий и прочая, прочая, прочая. Из-за спины Орловой выступает высокий импозантный мужчина с густой седой шевелюрой и темными широкими бровями, тоже протягивает мне руку.
– Алексей, не прибедняйтесь! Мы вас видели в «Огоньке». Ах да… Григорий Васильевич Александров.
Если Орлова одета подобающе случаю дорого, но скромно, то Александров при полном параде, словно на дворе у нас день. Шикарный светло-серый костюм-тройка с галстуком, украшенным золотой булавкой с бриллиантом, такие же запонки. Струится шлейф дорогого мужского одеколона. Словно Александров с приема явился. А может, так оно и есть, мало ли откуда человека поздно вечером выдернули.
Жмем друг другу руки. В комнату за ними пытаются протиснуться какие-то мужики в штатском, но Орлова культурно осаживает их:
– Товарищи, ну дайте же нам поговорить с молодым человеком! Мало того, что вы держите его здесь ночью, так еще и не даете поблагодарить за спасение. Григорий Васильевич, ну хоть вы им скажите!
– Товарищи, товарищи… Любовь Петровна права! Ну нельзя же так. Если с Алексеем уже разобрались, то нужно отпустить его домой выспаться и привести себя в порядок. Все остальное можно сделать и утром.
Перечить небожителям никто не решился, и нас оставили одних.
– А что у вас с лицом, Алексей?! – Орлова встревоженно касается рукой моего подбородка, где еще недавно была борода. Но вчера днем я ее сбрил, следуя указаниям вышестоящих товарищей, и теперь разница между загорелыми и бледными участками кожи здорово бросается в глаза.
– Любовь Петровна, это я бороду сбрил после юга, ничего страшного.
– Бороду… – задумчиво рассматривает меня Александров. – Так вы не только поэт, но и писатель. Любочка, это тот самый Русин, который автор книги «Город не должен умереть»! Мы в «Новом мире» читали.
Я скромно киваю.
– Так что же вы милиционерам сразу не сказали, что вы писатель?
– Постеснялся как-то… – не объяснять же мне, что я светиться не хотел. Мезенцев опять бухтеть будет, а так, может, и пронесет еще.
– Алексей, стеснение не всегда к месту. А с загаром вот что… – Орлова достает из сумочки листок и карандаш. – Я вам сейчас напишу простой, но действенный рецепт для быстрого отбеливания кожи. Там ничего сложного нет, и через два-три дня вы этой разницы даже сами не заметите.
– И