Убийственный возраст. Геннадий Сорокин
девушки расселись на ступеньках, Корень встал перед ними, вскрыл первый конверт.
– Письмо из Омска, – начал он. – «Дорогая сестра Нина!..»
Пока Корень нудно зачитывал послание одной старухи другой, Сергей успел прошептать новой подруге пару комплиментов и слегка чмокнуть ее в щеку. Второе письмо было таким же неинтересным, третье больше походило на производственный отчет.
– С БАМа какой-то чувак родителям пишет, – прокомментировал это послание Корень. – Видать, у него от мороза совсем мозги отсохли, если он отцу с матерью только о трудовых успехах рапортует и ничего – о себе.
– Да нет! – подал голос Витек Туманов. – Тут не все так просто. Мне кто-то говорил, что всю корреспонденцию с БАМа проверяют, чтобы рабочие правду о стройке не писали. Из армии же солдатские письма цензор просматривает, вот на БАМе то же самое.
– Давай дальше! – загудела толпа. – К черту этого передовика производства! Там из армии письма нет? В прошлый раз классно было. В начале письма он ей в любви объяснялся, а в конце угрожать стал: «Не дождешься – прибью!»
– У меня во рту пересохло. – Корень протянул письмо соседу: – Читай ты.
Козодоев, уже прилично захмелевший, расслабился после недавно перенесенного стресса, обнял девушку, закурил. Содержимое остальных писем его не интересовало. Новая подружка вскружила ему голову своей податливостью: «Эта Светочка Ушакова – классная чувиха! Полчаса, как познакомились, а она уже сама губы для поцелуев подставляет».
– Это открытка! – вскрыв конверт, объявил Леня Чесноков.
– Что нарисовано? – спросили пацаны.
– Мост разведенный. Ленинград.
Леня показал сидящим перед ним приятелям открытку и прочитал первую строку:
– «Любимый мой Котик, поздравляю тебя с днем рождения!»
Все дружно засмеялись. Начало послания было не смешным, но от предыдущих скучных писем ребята устали, им хотелось посмеяться хоть над чем.
– Котик, мать его! – обхохатывался Шакира. – Котик, если ты будешь себя плохо вести, я тебя с этого моста в реку скину! Что там дальше, Леня?
С первых ступенек наверх, где сидел Козодоев с подругой, передали пустой конверт. Обычно все участники посиделок брали с собой или одно письмо, или один конверт, которые, расходясь по домам, рвали на мелкие кусочки и выбрасывали по дороге. Всю пачку писем целиком не отправляли в урну никогда.
Взяв конверт, подписанный своеобразным женским почерком, Сергей вначале свернул его пополам, сунул в карман, потом, словно что-то вспомнив, достал, всмотрелся в буквы и цифры и обомлел.
– «В этом послании я не буду желать тебе ничего, – продолжил чтение открытки Чесноков. – А вот когда мы встретимся, ты узнаешь, как я по тебе соскучилась. Мой лысый боров уедет в ближайшее время. Любимый мой Котик! Сейчас мы с тобой, как пролеты этого моста, разъединены, но пройдет совсем немного времени, и мы соединимся. Люблю, целую, твоя Р.».
К концу чтения Сергей почувствовал, как каменные ступени под ним растворились и он полетел вниз,