Тетрадь из прикроватной тумбочки больницы «Асута» (Записки импотента) и другие повести. Вильям Богуславский
за нее в тюрьму! Мудрые наши правители были уверены – человек прочтет хоть строчку из Библии – станет врагом Советской власти. Я на Колыме шесть лет за троцкизм, не в шарашках, не в библиотеках, – мужиком. Ты Солженицына читал? Вот-вот! Шаламову надо верить. У него бога нет! Атеист! Святой человек, не то что Солженицын – вражина, выдавал каторгу в киселе…
– Ворогы людей, – запричитал Федор, – что ни скажут, а бога охают! Если не приносить покаяние Богу, – мало-помалу душа остывает, дьявол начинает борьбу, душа одержима бесами, уходит и не может человек противится без господа нашего Иисуса Христа!
– Воистину, – сказал Ходоров, – а Библию, что старый завет, что новый, надо читать! Великая загадка. С Виктором Петровичем поговорить, вот мудрый человек, все понимает. Ты моральный кодекс советского человека знаешь? Украли из Библии. Вся мораль человеческая из Библии. И самое интересное, сказка, многие знают, человека бог создал по своему образу и подобию. Как это, как? Задаются вопросом. А до этого говорится, как за шесть дней построена богом необыкновенная конструкция – Земля, небо, светила, использованы все виды умений и профессий вплоть до оживления человека.! Значит! – То, что совершил Бог, должен уметь делать и человек! Понял, о чем я говорю?
Я киваю.
– Мало этого, если переводы текстов библии правильные. Бог говорит Адаму: если ты хочешь, если ты приложишь усилия, если ты постараешься, то мы вместе. Ты и я сделаем из тебя человека. Наизусть помню!
Ходоров вытягивает шею, поднимает вверх палец.
– По образу и подобию! Такая сказка!!
Я подошел к подъезду ее дома, а она уже меня дожидалась.
– Наконец-то! Я показал часы.
– У меня, значит, спешат!
Она была яркая, праздничная. Красные полусапожки, замшевая светлая куртка, будто специально взбитые взлохмаченные рыжие кудри, за спиной рюкзак.
– Возьми меня за руку. Я себя очень хорошо помню маленькой, нас в детском садике выводили на прогулку парами. И мне нравился один мальчик. И я кричала: пусть Коля идет со мной! Только Коля! А теперь я кричу: только Изя!
– Давай твой рюкзак.
– Ты даже не спрашиваешь, куда мы идем. У меня с собой фонарик.
– Я тебе доверяю!
– Тогда скажу. Мой папа строитель. Я как-то попала к нему на работу, а он с двумя сотрудниками собрался ехать на объект – решать, восстанавливать или разрушить разбитый с войны дом, я за ними увязалась до самого шестого этажа. Сам увидишь!
Мы вышли в район – Алексеевки – сплошь новостройки, но этот дом высился в стороне – глядели только пустые проемы окон, но внутри среди развалин сохранились и лестницы, и переходы.
Рая уверенно подымалась с этажа на этаж.
Мы оказались на самом верху. Когда-то это была комната, но одна стена была совершенно разрушена, а над головой оставалась только половина потолка – и открывалось небо.
– Подожди! – сказала она.
В углу на кирпичах лежала дверь, я понял – как бы стол, – а за ней такая же дверь для сидения, только обитая остатками дерматина.
Рая из рюкзака достала какую-то ткань,