Обрыв. Ольга Викторовна Дашкова
и помогает снять мне, в баре наливает два бокала чего-то темного, спиртного и один из них протягивает мне.
– Пей, иначе точно простынешь.
– Я не пью такое крепкое, – пытаюсь отодвинуть бокал.
– Пей, иначе пойдешь со мной в горячий душ, – пристально смотрит на меня и все-таки впихивает бокал в мои руки.
– Спасибо, – делаю небольшой глоток, за ним побольше, жидкость обжигает горло, но мне приятно, в груди разливается тепло.
– Вера, то, что случилось утром на кухне…
– Не надо, – я перебиваю Егора. – Это случилось, и такого больше не должно повториться.
– Ты опять не даёшь мне договорить.
Он снова очень близко, делаю последние два больших глотка из бокала, не знаю, куда его деть, Егор, не глядя, берет и кидает его на пол. Но он не разбивается, а только глухо ударяется о ковер.
Все происходит очень быстро и стремительно, его губы на моих губах, его язык сплетается с моим. Его хриплый стон в ответ на мой. Так настойчиво, двумя руками держит мое лицо, притягивает к себе и целует, целует. В нем столько голода и страсти, толкает меня к окну, на подоконник.
Руки спускаются по плечам, на спину, гладит её, сминая ткань, опускается на талию, бедра, до колен, пытается развести ноги. Головой я понимаю, что надо сказать нет, надо оттолкнуть, но я не могу, да и не хочу. Впервые после мужа нет паники, нет страха, нет истерики. Этому мужчине словно место между моих ног, только его губам место на моих.
Целует висок, мочку уха, спускается на шею, такие томительные, такие сладкие поцелуи, обнимаю за плечи, поднимаю его лицо, сама нахожу губы и целую так же с голодом.
Егор развязывает тесемки на платье, распахивает его в разные стороны, нехотя отрывается от губ и смотрит на мое тело, в скромном белье телесного цвета. На каких-то старых рефлексах пытаюсь прикрыть живот, он не красивый, там шрам, а под рёбрами еще один, но он словно ничего этого не видит, очень быстро скользит по груди.
– Ты же понимаешь, что я не остановлюсь, ведь так, Вера, – это даже не вопрос, а утверждение.
Я только сглатываю и прикусываю губу.
– А вот так не надо делать, – в глазах вспыхивают огни, и снова набрасывается на мои, уже припухшие от его поцелуев, губы.
Где-то внизу раздастся треск моего порванного белья, его горячие пальцы скользят по уже возбужденной плоти, развожу ноги шире, он снова хрипит мне в губы, что-то говорит. Я ничего не понимаю, его пальцы творят какую-то долбаную магию с моим телом.
Я пьяная, я точно пьяная, от его поцелуев, от его аромата, я пропитана вкусом алкоголя с его губ, живот стягивает тугим узлом, там, внизу, так горячо. Поцелуи по шее, звук пряжки ремня, его пальцы во мне, а мне мало воздуха, слишком мало.
– Черт, какая же ты мокрая и узкая, не могу больше, маленькая, не могу.
Его пальцы выходят, распахиваю глаза, смотрю на Егора, он словно не видит ничего, размазывает членом по мне мою же влагу, задевая такой чувствительный клитор, толкается вперед, развожу ноги, завожу ему за спину.
Его руки на моих бедрах,