Хрупкие создания. Дониэль Клейтон
с моих плеч. Вся дрожу от воспоминаний. Я становлюсь какой-то совсем уж бешеной, когда о нем думаю. Так не пойдет. Алеку нравится, что я такая недоступная и холодная. А Уилл бесится, что все внимание Алека – на мне.
Охранник положил скрещенные ноги на стол, а сложенные руки – на живот и, конечно, спит. Я вписываю себя в журнал посещений. Выбегаю из здания и с удовольствием вдыхаю свежий воздух – успокаиваюсь. Для позднего октября холодновато – обычно в Нью-Йорке летнее тепло задерживается надолго. Добираюсь до кафе замерзшей, с посиневшими от холода ногтями. Снежная королева как она есть.
Алек сидит за столом у окна, на нем полосатый шарф и кашемировый свитер. И новенькие, и старшеклассницы наблюдают за ним, попивая некалорийные напитки. Даже группа девочек из соседней католической школы украдкой на него поглядывает. Ненавижу делить с кем-то восхищение своим парнем. Но вот она я, стою у входа в крошечное кафе и пялюсь. Люблю наблюдать за ним, когда он меня не видит. Никакого притворства. Никакого давления. Простое удовольствие лицезреть кого-то настолько прекрасного и уверенного в себе.
Конечно, все заканчивается слишком быстро. Лиз улыбается из своего угла – в ее взгляде горит понимание, – и Алек машет мне рукой. Теперь я у нее в долгу.
У ее стола не задерживаюсь, чтобы Алек не подумал, будто она на него настучала. Да сама мысль, что я за ним слежу…
Уилл сидит здесь же, скрытый деревянной колонной. Слишком уж близко. Я ухмыляюсь: так он выглядит еще более жалко.
– За мной примчалась? – Алек сияет. Мне нравится, что я на него так действую.
– А то ж, – протягивает Уилл. Он хмурит брови. Раньше с ним было так весело – когда он держал свои чувства при себе.
– Даже стул не отодвинешь? – Поджимаю губы и жду, когда Алек поднимет на меня взгляд.
– А я люблю, когда ты стоишь, – отвечает Алек, пытаясь казаться крутым – я ведь сказала, что мне это нравится.
Другая бы на моем месте смутилась, но я чуть ли не голышом стояла перед столькими дизайнерами, учителями и одноклассниками… Они щипали меня за бока, взвешивали на глазах у всех, чтобы понять, насколько я далека от совершенства. И потому я не смущаюсь. Я упираю руку в бок. Пусть смотрит.
Он, наверное, прав. Они тут все на меня смотрят. Я же прима-балерина, и не важно, что на этот счет думает мистер К. Остальные это прекрасно видят.
– Выглядишь классно, – наконец говорит Алек. Раунд за мной.
Уилл громко вздыхает. Я сажусь на стул и двигаюсь вместе с ним, пока не достаю ногой до Алековой лодыжки. Он притягивает меня к себе и звучно целует. От него пахнет кофе и тяжелым трудом – он задержался на дополнительную тренировку. Мне становится стыдно, что я тут сижу, глажу его по ноге, а могла бы заниматься, делать пируэты, использовать оставшиеся часы репетиции по максимуму. Целую его еще раз, чтобы прогнать эти мысли.
– Так, хватит уже, вы двое. – Голос Уилла как натянутая струна. Он и раньше так говорил, но теперь его слова звучат совсем по-другому.
– Не