Игра в молчанку. Эбби Гривз
вечера в библиотеках, а ночи – за своим письменным столом. Это был единственный и по-настоящему мой способ приятного времяпрепровождения. Был, пока я не встретил тебя.
Тот день я ждал с нетерпением. Для меня и моих коллег была первая за несколько лет настоящая рождественская вечеринка. Денег у нас всегда было мало, поэтому ничего особенного мы не планировали, но в том году нам повезло: примерно за неделю до праздника двое университетских кураторов, явившись в лабораторию, опустили в стеклянную колбу несколько банкнот, чтобы у нас было, на что встретить праздник. Даже не знаю, что было бы, если бы руководство отдела не проявило столь неслыханную расточительность. Впрочем, знаю… Я бы все равно торчал поблизости от твоего столика, пытаясь расшифровать твои жесты и гримасы, словно я был зрителем на выступлении прославленного мима, а не одним из клиентов на веранде паба.
Ты была душой компании, что меня нисколько не удивило. Впоследствии я узнал, что тебе всегда нравилось привлекать внимание, быть сосредоточием всех взглядов. Слева от тебя сидел парень в твидовом пиджаке с волосами соломенного цвета, который ловил каждое сказанное тобой слово и смеялся твоим шуткам чуть громче и чуть раньше, чем остальные. Я, однако, каким-то образом сразу почувствовал, что между вами существует определенная дистанция, поэтому ничтоже сумняшеся списал его со счетов, как еще одного неофита, подпавшего под твои чары.
Моим коллегам понадобилось не слишком много времени, чтобы заметить: сегодня мои мысли и мое внимание находятся где-то далеко. Петр толкнул меня локтем и отпустил пару грубоватых шуток, но я лишь порадовался тому, что четыре года докторантуры не избавили приятеля от неудобопонимаемого польского акцента. Пожалуй, только Джек, наш лаборант, который посвящал около сорока часов в неделю размножению тритонов, отпустил единственное за вечер разумное замечание.
– Что ты теряешь, Фрэнк? – спросил он. – Что, кроме еще одной ночи в пустой, холодной постели?
И когда я увидел, что ты встаешь, чтобы в свою очередь сделать заказ для всей компании, я понял: вот он, мой шанс! Да и друзья не позволили бы мне его упустить. Как только ты поднялась со скамьи и, выбравшись в проход, двинулась к стойке, держа в руках пустые стаканы, они отправили меня за очередной порцией пенного, предварительно сунув мне в руки все, что оставалось в нашей глиняной свинке.
В пабе было тепло и душно, мои очки моментально запотели, и я, прокляв свое слабое зрение, почти пожалел, что не оставил очки в общежитии. Правда, один раз я так уже поступил (это было на первом и единственном за последние два года свидании, когда я пригласил в ресторан ассистентку из Глазго), но тогда все закончилось не слишком удачно: Фиона (так звали мою так называемую «девушку») была не особенно довольна, когда, вернувшись из туалета, я сослепу сел за столик другой женщины.
И я поскорее протер очки подолом свитера. Это было одно из лучших маминых творений – на груди зеленела разлапистая елка, и длинные