Игра в молчанку. Эбби Гривз
ее не бросишь, Фрэнк? – внезапно спросила Эди.
– Разумеется, нет.
– Но ваша свадьба…
– Я по-прежнему хочу на ней жениться.
– Я имела в виду, что… Сейчас, наверное, для этого не самое подходящее время. Когда вы должны были зарегистрироваться? Дней через десять, насколько я помню?..
Я кивнул.
– Я готов ждать сколько потребуется.
Эди вздохнула.
– Хороший ты человек, Фрэнк. И Мегс это знает.
Мне очень хотелось, чтобы это было правдой. Я не мог потерять еще и тебя.
Когда ты вышла из кабинета, на мгновение мне показалось, что ты как-то съежилась и стала меньше ростом. Твоя куртка была надета как попало, задорные ямочки на щеках стали глубже и напоминали провалы. Выглянувшая в коридор женщина-врач окинула нас взглядом и жестом пригласила в кабинет Эди, но я не чувствовал себя оскорбленным. Мне хотелось только одного – быть с тобой, и я, обняв за плечи, медленно повел тебя обратно к машине.
Я заметил, что ты плачешь, только когда мы выходили на стоянку. Там ты неожиданно вывернулась из моих рук и согнулась чуть ли не пополам. Плечи твои тряслись.
Нас снова было двое. По-прежнему двое.
Я ничего тебе не сказал ни тогда, ни в последующие дни. Не потому, что не хотел. Просто я очень боялся сделать ситуацию еще хуже. Я всегда этого боялся, боялся что-нибудь испортить. Это очень сильный страх, Мегс. Он парализует не только твое тело, но и твои мысли, и ты не можешь ничего сказать или сделать. Не можешь принять решение. Как бы я повел себя, если бы можно было вернуться в те дни? Думаю, как-нибудь иначе, но тогда… Я очень многое хотел сказать тебе, Мэгги – должен был сказать. «В этом нет твоей вины, Мэгги», – вот с чего мне следовало начать.
7
Худшее начало совместной жизни трудно было и представить. По правде говоря, одно время я даже боялся, что на этом она и закончится. После того как мы вернулись в нашу квартиру, ты два дня не вставала с постели и не произносила ни слова. Я приносил тебе горячий чай и спустя час выливал его, нетронутый и уже остывший, в кухонную раковину. Ты даже ни разу не притворилась, будто отщипнула кусочек поджаренного хлеба, который я почти научился готовить. Разрываясь между свирепым желанием быть рядом с тобой и не менее сильным желанием дать тебе возможность побыть одной, я пытался быть хоть чем-то полезным. Я распаковывал оставшиеся вещи и ставил тарелки, сковородки, кастрюли и чашки в кухонные шкафчики и на полки буфета, пытаясь придать нашей квартире более обжитой, уютный вид, но еще важнее для меня было хоть чем-то заполнить пустоту, которая терзала нас обоих.
На третий день, когда я сидел на кухне и проверял студенческие работы, ты неожиданно появилась на пороге. На тебе был махровый халат, волосы торчали в разные стороны, на щеке краснели рубцы от подушки. Да будет тебе известно, Мегс, что еще никогда ты не казалась мне столь прекрасной. Мэгги, моя дорогая Мэгги, любовь всей моей жизни вернулась ко мне!
Я во всяком случае на это надеялся.
– Привет. – Оттолкнувшись от косяка,