Верная. Элис Хоффман
два часа ночи. Теперь же Сью, наоборот, хотела, чтобы у Шелби была хоть какая-нибудь компания. Пусть уж лучше она попадает в переделки, целуется с кем-то – одним словом, живет.
Сью осторожно пробралась по темному помещению, переступая через разбросанную одежду, присела на валик кушетки. Шелби лежала под одеялом на своей односпальной кровати, уставившись в экран телевизора.
Свет в комнате был синий, колышущийся, как от ночника. Шелби стала похожа на ту крошку, какой была в младенчестве – безволосая, с большими темными глазами.
– Мама? – Шелби, кажется, смутилась: обычно никто не приходил в подвал. – Что случилось?
На телеэкране – шоу юных талантов, старательно что-то поющих. Все они кажутся Сью одинаковыми – юными и полными надежд. Телевизор старый, с плохим звуком и мигающей картинкой.
– Тебе нравится это шоу? – Прежняя Шелби не потратила бы и десяти минут, созерцая подобное зрелище. Тогда она была очень разборчива.
– Оно расслабляет, – ответила девушка.
Скорее парализует. Даже разговаривая с матерью, Шелби не оторвала взгляд от экрана. Он воспринимается ею как скопление точек, синих и белых, похожих на снег.
– Похоже, в доме Бойдов творятся чудеса, – сказала Сью.
– Посмотри на этого парня. – Шелби сделала жест в сторону поднимающегося на сцену конкурсанта. – Полная бездарность. Удивляюсь, как он прошел предварительное прослушивание. Но, кажется, он нравится публике, несмотря на ужасное пение. Может быть, из-за своих волнистых волос?
– Ты слышала, что я сказала? – спросила Сью.
Шелби посмотрела на мать.
– Бойды. – Девушка отвела взгляд. Ей кажется, что она утратила язык поз и жестов, превратившись в подобие зомби. – Дай-ка я угадаю. Они ангелы на крыше.
– Нам надо сходить туда вместе. Ты должна увидеть Хелен.
– В самом деле? Ты так думаешь?
В голосе Шелби чувствовалась дрожь. Такое уже было, когда она перестала говорить и попала в больницу. Больше всего на свете Сью Ричмонд боится, что приступ депрессии у Шелби повторится. Помешательство, кажется, так они называют это. Нервный срыв. Даже не знаешь, как скорбеть и что думать по этому поводу.
Шелби приподнялась на одном локте. Даже для этого понадобилась вся ее энергия. Ее голос зазвучал уверенно. Дрожание было выдано за случайную фальшивую ноту.
– Ты думаешь, будет здорово, если они усадят Хелен в постели, подопрут подушками, и к ней будут приходить незнакомые люди, целовать ей руку и просить что им заблагорассудится? Думаешь, это сделает Хелен счастливой? Люди стоят вокруг, а она стонет и что-то бессвязно лепечет. Да она не привыкла даже чихать на публике. Она скорее позволила бы мозгам вылететь наружу, сдерживая чихание, чем поставила бы себя в неловкое положение, сморкаясь на людях. А теперь, когда ей приходится испражняться в пластиковый мешок, в ее спальню будет стоять очередь. Мы что, должны этому радоваться? Неужели сама Хелен пожелала бы