Посторонние. Нина Грецких
измотанный, выжатый, как лимон, я выложил всё Димке.
– Так отпизд*ть его надо! – без предисловий заявил друг.
– В смысле? – испугался я.
– Да ну, не сильно! – махнул рукой Димон, – Так, маленько, чтоб страх не терял. Ребят соберём, встретим как-нибудь вечерком. И у шлюшки этой мозги на место встанут, когда поймёт, что хренового защитника нашла.
– Не называй её так, – сквозь зубы рявкнул я.
– Ооооо, – протянул Димон, глядя на меня, как врач на пациента, – Как тебя вштырило!
Я выдохнул и прикрыл глаза.
– Да не боись, Тёмыч! Всё сделаем по первому разряду, – заверил он.
Я повёлся! Ухватился за эту мысль, как за единственную возможность избавиться от него. От этого прилипалы. Пока он не добился своего. Пока не засадил ей… первым! На что я рассчитывал? О чём думал? Сейчас сложно сказать. Тогда мною целиком и полностью владели чувства, далекие о человеческих.
Нинка собиралась на очередное свидание. С тех пор, как она стала встречаться с ним, её гардероб изменился. В нём появились платья, и даже каблуки. Она стала подкрашивать ресницы и забирать назад волосы, обнажая шею. Видимо, так проще предаваться ласкам?
Краем глаза я наблюдал, как она завершает подготовку, особенно тщательную в этот раз. Неужели запланировала расстаться с девственностью?
«Ну, детка, не выйдет!», – злорадно ухмылялся я про себя.
– На тебе десять рублей, – я бросил на тумбочку пару пятаков.
– Зачем? – она уставилась на меня своими бездонными глазами.
– Купи себе чупа-чупс для завершения образа! Мечта педофила! – процедил я.
Нинка сглотнула, отбросила назад волосы, открывая манящие округлости плеч.
– Какой же ты мерзкий! – грустно сказала она. И я вдруг понял, что и в самом деле омерзителен. Даже самому себе.
Димон отзвонился затемно.
– Дело сделано! – сообщил он, точно речь шла о чём-то противозаконном. Хотя, отчасти, так оно и было…
– Он…, – я запнулся.
– Да все ОК, Тёмыч! Как и обещал, ни одного спортсмена не пострадало. Так, маленько помяли. Фингал до свадьбы заживёт.
– А что она?
– А что она? – удивился Димон, – Она верещала, плакала. Я в этой грёбаной маске ни хрена не видел. Да только зря я её натягивал. По ходу узнала она одного из пацанов. А может, показалось…
– В смысле? – я резко сел на кровати.
– Ну, – замялся Димка, – хрен разберёт! Короче, старались, как могли, братух.
Я нажал «отбой» и прикрыл ладонью глаза. Внизу хлопнула дверь, послышались возмущенные возгласы отца, встревоженный голос мачехи, и настойчивые шаги по лестнице. Они оборвались у моей двери. Как будто она застыла там, снаружи…
Я встал, ожидая стука! Но его не последовало. Взамен открылась дверь соседней комнаты, и через секунду всё стихло.
Я не спал ни минуты, размышляя о том, что возможно, совершил самую большую ошибку в своей жизни. Потом, спустя много лет, я наделаю ещё уйму ошибок, пострашнее этой. Но тогда она казалась мне фатальной!
Глава