Радужная вдова. Роман Канушкин
суперпрофессионал думает, – совсем дед из ума выжил».
– Какой же я американский разведчик? – спрашивает. – Я парубок с соседнего хутора.
– Нэ, – отвечает дед, – у нас на сусиднем хуторе негров нэма.
Вот, собственно, и все.
И сейчас Ворон думал о том, что он узнал почерк. И что-то очень сильно не давало ему покоя. Кто бы это ни был, они наняли профессионалов. У которых потом что-то пошло не так. Заячьи уши, торчащие из капусты. У нас на соседнем хуторе негров нэма.
В начерченном им плане, во всех этих версиях что-то было не так. Что-то, до чего оставался лишь шаг – совсем рядом, протяни руку – и поймешь. Но он не знал, куда протягивать руку.
И, уже засыпая, Ворон вдруг подумал: часы! Он не успел ни понять, ни удивиться этой мысли. Он провалился в сон, похожий на забытье. Но перед этим услышал, как Лютый негромко сказал рыжему водителю:
– Если я пойму, что это Монголец, он не доживет до утра.
4. Пинг-понг
Тигран Багдасарян вошел в сауну и поглядел на градусник – 95 градусов по Цельсию. То, что надо. Хотя стоило нагнать еще с десяток градусов, и плевать на всех этих слабаков. Сауна прогревалась электротэном. Тигран взял полотенце и вышел из парилки. Он открыл кран и пустил холодную воду. Смочил полотенце, отжал его и смочил еще раз. Электротэн включался и отключался тепловым реле. Нижняя граница была установлена на 85 градусов, верхняя – на 95, следовательно, выше этой температуры прогреть баню было нельзя. Однако это устройство несложно обмануть – достаточно обмотать термопару мокрым полотенцем, и электротэн будет греть и греть, пока глаза не вылезут из орбит. Тигран Багдасарян подумал, как все складно выходит в этой жизни – чтобы получить нужный результат, приходилось искать банщика, уговаривать его поднять верхнюю границу температуры, давать денег, а можно было просто-напросто обмануть термореле. Складно и нелепо. Все равно все добиваются нужных им результатов, только вместо того, чтобы все было по разумению, приходится просто надувать. Кошки-мышки, пинг-понг…
«Тигран, никогда не думай, что ты умнее всех, – прозвучал у него в голове голос старшего брата, – но и не позволяй никому быть умнее тебя».
Старший брат Тиграна, Михаил Багдасарян, не позволял такое думать никому. Тигран так и не узнал, почему его брат получил кличку Миша Монголец, тот ему никогда этого не рассказывал, лишь лукаво улыбался, а строить без конца разные догадки было не в характере Тиграна. Зато он знал кое-что другое. Что Миша Багдасарян вырос в нищете захолустья. Что старший брат практически снял его, Тиграна, с иглы. Что он до сих пор очень много работал и часто говорил: «Если каждый день верно и спокойно делать одно и то же, то в конце концов мир изменится». И мир действительно изменился для всей их семьи. Миша Монголец, радовавшийся, когда его мать покупала песочные коржики по незабвенным советским ценам – семь копеек за штуку, и передававший младшему брату по наследству всю свою одежду, порой штопаную-перештопаную, сумел отобрать или купить куски