Янмэйская охота. Роман Суржиков
Мастер Густав часто недоволен мною…
– Пхе! Мастер Густав – ремесленник с грязными ногтями, он только и может думать про работу. Но мы с тобой должны понимать: работа – всего лишь средство для исцеления. Ты находишься в обители любви и заботы, и наша с тобой главная цель – победа над хворью. К этой цели мы стремительно приближаемся.
– Да, магистр.
– Ответь-ка мне: ты больше не видишь кошмаров?
– Нет, магистр.
– Не чувствуешь беспричинного гнева, не хочешь кричать и нападать на людей?
– Ни в коем случае!
– Больше не путаешься в том, кто ты?
– Я – Дороти Слай из города Маренго, кузина гвардейского майора. Правда, я очень плохо помню своих родителей…
– Это не беда. Хворь еще не побеждена до конца, потому болезненный туман еще витает в твоем сознании. Когда она окончательно отступит, ты вспомнишь все, что нужно.
– Да, магистр.
Он задал еще ряд вопросов, чтобы убедиться, что Дороти уверена в своей личности и всецело принимает любовь и заботу, изливаемые на нее лекарями. Ее ответы оставили Маллина совершенно удовлетворенным.
Когда он собрался ее выпроводить, Дороти набралась смелости и спросила сама:
– Магистр, скажите, чем болен Нави?
Он сразу нахмурился:
– Тебе ни к чему это знать. Тебе бы понравилось, если бы все вокруг болтали о твоей болезни?
– Магистр, это очень нужно мне для душевной гармонии и для новых шагов по пути исцеления. Нави мне сильно досаждает, тяжело справляться с раздражением, так и хочется стукнуть его. А если я пойму, насколько сильно он болен, то не буду злиться: ведь это не Нави виноват, а его хворь.
– Что ж, ты разумно обосновала свою потребность, и это заслуживает награды. Я отвечу тебе. Нави страдает тяжкой асимметрией рассудка. Все умственные силы, данные ему богами, затрачиваются на работу с числами: на их запоминание, складывание, вычитание, деление. Асимметрия также помогает ему очень быстро и красиво выписывать буквы: наверное, его хворому рассудку буквы напоминают цифры. Но на все остальные размышления, привычные здоровому человеку, его умственных сил не хватает. Потому Нави не может ни вспомнить свою семью, ни поддержать успешную беседу, ни даже хранить молчание, занимая себя собственными мыслями.
– Вот как… Спасибо вам, магистр. А Нави быстро идет по пути исцеления?
Маллин рассмеялся:
– Скорее улитка переползет базарную площадь, чем Нави придет к избавлению от хвори. Нет никакой надежды на его выздоровление. В отличие от тебя, Дороти, Нави никогда не познает радости трезвомыслия.
– А он уже давно тут?
– На моей памяти восемь лет… Хотя решительно не понимаю, зачем это тебе нужно.
– Благодарю, магистр.
Восемь лет. Число потрясло ее. На взгляд, Нави не дашь больше восемнадцати. Значит, он захворал и угодил в лечебницу десятилетним мальчиком! На своем коротком веку не знал ни женщин, ни любви, ни свободы, ни странствий. Ничего, кроме процедур и стен писчего цеха!
Не желая