Любовь в новогоднюю ночь. Виктория Лукьянова
ворчанием осматривала платье около десяти минут назад, когда я наконец-то появилась в кухне, где она заканчивала с приготовлениями. Ей понравился подарок, мне нет. Из-за пережитых нервных месяцев после моего очередного провала, я немного похудела, при этом каким-то чудом сохранив округлые бедра.
«Зачетная задница», – так чаще всего отзывались о моей фигуре, и это дико нервировало. Но теперь я стала чуть меньше и стройнее, поэтому ухватилась за эту мысль и внушала себе: все, что не делается, – все к лучшему.
– Женя, – мое имя вновь повторили. Я, быстро поправив платье, медленно повернула голову и встретилась с глазами, принадлежащими высокому мужчине. Мама маячила где-то на периферии моего зрения. – Дочь, подойди к нам. Я вас познакомлю, – тарахтела мать, делая шаг в мою строну, а я сдвинуться не могла. Словно в пол вросла и перестала дышать.
Я узнала его!
Не может быть…
– Ну же, чего застыла? – мама схватила меня за руку и потянула к себе, приближая мое ватное тело к тому, кого я так долго пыталась выбросить из головы. – Познакомьтесь. Евгений, это моя невоспитанная дочь Женя, – на лице матери растянулась извиняющаяся улыбка. – Жень, Евгений – сын Дмитрия.
Я сглотнула и уставилась на протянутую руку.
Он протянул мне руку для приветствия?! После того, что произошло тогда?! Да как он смел!
– Добрый вечер, – процедила я, глотая тугой ком из слез. Черт, сколько же я этих слез пролила из-за него! Не счесть!
– Добрый, – ответил мужчина, и от его голоса, немного хриплого и низкого, тело завибрировало в приветственной дрожи. Предательство! – Рад знакомству, Евгения, – с нажимом на мое имя произнес мужчина, а я сжалась – да, он узнал меня. И не просто узнал, а осуждал за то, что я солгала ему. Наглец!
– И я рада нашему знакомству, – язва во мне ликовала. К черту слезы! Я оторвусь сегодня по полной! Отомщу за поруганную честь! Нет, с честью перебор. Просто отомщу за мое разбитое сердечко!
– Эх, столько лет все знакомы, а вы так и ни разу не виделись, – мама всплеснула руками, словно не замечая накаляющегося между нами воздуха. Или она расценила напряжение как нечто иное? Я покосилась на родительницу и нахмурилась – на ее лице расцветала довольная улыбка. Она что-то задумала.
– Да, странно, – протянул мужчина, опуская руку. Я так и не пожала его крепкую ладонь, тепло которой до сих пор хранилось на моей коже. И почему я так остро реагировала на него? Мы были знакомы всего семь дней. Недостаточно для того чтобы… Или достаточно?
Покачав головой, я скопировала улыбку матери, напуская на себя беззаботную веселость. Пусть не думает, что задел меня. Я девочка взрослая и гордая, и никаким мачо с пляжа не позволю ранить свое сердечко еще раз!
– Милые тапочки, – усмехнулась, косясь на его ноги.
Мужчина уставился вниз и нахмурился. Я хохотнула, замечая его растерянность. Маме все-таки удалось нацепить это безобразие хоть на чьи-то ноги.
– Да, чудные олени, – произнес он сквозь зубы.
– Вам