Тридцать третье марта, или Провинциальные записки. Михаил Бару

Тридцать третье марта, или Провинциальные записки

забор, и сарай, и даже дом вместе со всеми, а потом построить на его месте особняк с башней для телескопа и евроскворечником для охотничьего сокола. Вырыть пруд, чтобы приезжим графиням было, куда бежать изменившимся лицом. Но где взять денег на графинь… Подопрешь дверь от сарая, подлатаешь крышу, бросишь сахарную косточку собаке, сам выпьешь и снова нальешь, потом закуришь и… ничего. Уж так мы устроены, что не любим начинать все заново. Да и где его взять это новое? Разве только покопаться в памяти и вспомнить хорошо забытое старое. А копаться мы любим. Иногда такое выкопаем, что и не знаем, как закопать обратно. Разве только будку собачью на это разворошенное место поставить. Не старую – она уж почти развалилась. Новую. Не сейчас, не сейчас, но как-нибудь потом обязательно.

Кашира

Экскурсовод Каширского краеведческого музея рассказывала мне:

– В пятнадцатом и шестнадцатом веке Каширу часто отдавали в кормление татарским князьям, бежавшим из Казани под руку Московского царя. То Магмед-Амин какой-нибудь княжит, а то и вовсе Шигалей. Прикормят их, а потом обратно в Казань отправляют, чтобы свой человек у нас там был. Потому на гербе нашего города и дракон с крестиком. Дракон внизу герба – это татарская власть, а крестик сверху – это мы. В том смысле, что как они нами ни владели, а все равно не дождались. И еще я вам скажу. Когда был юбилей Казани, то их делегация приезжала к нам.

– Неужто опять хотели Каширу в кормление?

– Нет, уж сколько можно. Хорошего-то понемножку. Просто так приезжали. Вроде как по дружбе народов. Ну, мы и попросились к ним на празднование юбилея. И так намекнули, и этак… Отказали татары…

…Настоятель нашего главного городского Успенского собора, протоирей Николай Иванович Гришин, в прошлой, мирской жизни, был астрономом. Изучал серебристые облака. Даже монографию о них написал и состоял в редакции «Астрономического вестника», притом, что имел духовный сан. Уж после того, как он скончался, полезли как-то раз на самый верхний ярус колокольни. Глянули – а у него там телескоп стоит…

Каширский краеведческий музей своей честной бедности не стыдится, но переживает ее тяжело. В сорок первом, как подошли танки Гудериана к Кашире, так погрузили все музейные сокровища на подводы и повезли в тыл, чтобы сохранить до лучших времен. С тех пор никто этих подвод и не видал. Хоть бы какая чашка гарднеровская или шкатулка с инкрустациями объявились – нет, ничегошеньки. Точно в Оку все кануло. Теперь в музее только то, что было глубоко спрятано в каширской земле – огромные мослы мамонтов, рога плейстоценовых носорогов и оленей да бесчисленные острые кремни, наконечники копий и такие толстые рыболовные крючки, что проплывай в те далекие времена по Оке какой-нибудь шерстистый кит, то и его можно было бы на такую снасть изловить. А кроме тех крючков, есть пара женских кожаных сапожек начала прошло века, замечательных тем, что подбиты они деревянными гвоздиками, трое щипцов для колки сахара, двое из которых

Скачать книгу