Рябиновый мед. Августина. Часть 3, 4. Человек на коне. Страшные сны. Алина Знаменская
только слегка пушистая.
– Айгуль толкла ее в толкушке и красила меня зеленым! – доложила Маруся. – Только теперь краска почернеет. Она полгода не смывается!
– Ну и радуйся! – огрызнулась Ася. – Ты полюбуйся на себя в зеркале! Нет, ты полюбуйся на себя!
– А мне нравится, – чуть не плача ответила Маруся.
– Хочешь, и тебя накрасим, Асия? – смеялась Зульфия. – Совсем узбечка станешь.
– Ну уж нет, увольте.
Потом однажды Асе пришлось пожалеть о своем поспешном отказе. Хотя она давно завела себе полосатое шелковое платье и штанишки до колен, подвязанные тесемочками с помпонами, носила тюбетейку или же покрывала голову платком по-восточному – ее русые волосы и славянское лицо выдавали и часто привлекали внимание. На улице она старалась одна не появляться.
Вознесенский охотился за бандой Исламбека. Множество вылазок в горы предпринимал его отряд, но все безуспешно.
– Мы в горы, а он – с гор, – говорил Вознесенский. Он редко делился делами службы, но чтобы уж совсем не рассказывать, такого не было. – Вырежут часовых, сожгут склад и смоются. Мы словно в кошки-мышки играем.
– А он сам из Бухары, этот Исламбек?
– Местный. Мало того, у него брат здесь живет, Арсланбек. У них у каждого по пять жен. Так вот брат теперь эту всю семьищу содержит и клянется, что ничего о судьбе Исламбека не знает. А сам наверняка ждет, когда братан русских перережет и спустит с гор семейное золото. У них наверняка там целые склады в горах.
Когда Зульфия обмолвилась, что приглашена в дом к Арсланбеку, с тем чтобы устроить замужество его старшей дочери, Ася не смогла скрыть вспыхнувшего интереса.
– Хочешь пойти со мной? – догадалась Зульфия.
– Очень хочу!
Еще бы, посмотреть настоящий узбекский дом с множеством обитателей, разделенный на две половины – мужскую и женскую, поучаствовать в настоящем сватовстве!
– Ну что ж, собирайся, Асия. Но надень это.
Она положила перед Асей паранджу из черного хлопка. Ася последовала совету.
Теперь прямо перед лицом у нее оказалась сетка из конского волоса. Паранджа скрывала ее всю, оставив наруже лишь носки чувяков.
– Как в этом можно идти, не спотыкаясь?
Сама же Зульфия собиралась долго и тщательно. Накрасила ногти все той же усьмой, от чего они стали темно-коричневыми, вдела в уши тяжелые серьги, на каждый палец нацепила по кольцу.
– А далеко идти?
– Другой махалля, далеко.
Они плутали по узким улочкам, наконец остановились перед дуваном, заросшим ежевикой. Их впустил молодой парень в тюбетейке и мягких сапогах. Дом здесь был двухэтажный, но по виду мало чем отличался от всех остальных домов в Бухаре – та же глина, тот же тандыр во дворе, только, пожалуй, больше деревьев – тутовник и алыча, – да внушительный куст граната украшали двор, а виноград оплетал беседку. Навстречу вышел хозяин – само радушие – от улыбки глаза сделались узкими, как щелочки. Зульфия и Арсланбек заговорили между собой по-своему.
Их