Моя война. Чужой. Виктор Мишин
чтобы побыстрее уехать подальше. Как и предположил тогда в лесу на болоте фельдфебель, везли нас в Курск. Не скоро еще отобьем наш старинный город у врага. Вот же гадство, сколько я бумаг отправил, рискуя попасться своим же, но все тщетно. Нет, какие-то подвижки были, мелкие, но, судя по ним, я понимал, что материалы получены. Еще улетая на это задание, я слышал, что сняли Тимошенко. Уж чего-чего, а это точно был знак, что мои бумаги дошли туда, куда нужно. Здесь не случилось харьковской бойни, так как не было Барвенковского выступа вообще. Может, тем самым я сделал только хуже, в плане территории мы потеряли больше, чем в это же время в моей истории. Но, думаю, количество жертв будет меньше, так как не случилось котла. Наши выстроили оборону, но удары Вейхса с севера, а Гота и Паулюса с запада отбросили нашу группу армий сразу к Воронежу. Думаю, что хреново подготовились наши к обороне, только этот вывод напрашивается. Теперь-то я немного по-другому на эти вещи смотрю. Мое вмешательство сыграло на руку немцам, они провели свою операцию, как и задумывали, не отвлекаясь на Барвенково. А наши войска, как ни крепили оборону западнее Воронежа, но немчура прорвала ее. Нас ведь и закинули сюда именно из-за того, что фронт рухнул, да так стремительно, что, думаю, в ставке сейчас ад! Таким образом, немцы еще летом могут подойти к Сталинграду, что будет… Главное, вряд ли теперь мои «записки» будут воспринимать всерьез. Но я все же напишу. Напишу именно то, что я думаю о подготовке к обороне, ведь ее по сути и не было. Сука, там наверняка опять Хрущ делов наделал, как и тогда под Харьковом. До последнего сидели с Тимошенко и рапортовали Сталину, что все в порядке и силы немцев преувеличены, вот и получили тогда минус почти триста тысяч солдат. Сука кукурузная, сто процентов он повлиял на эту ситуацию. Или виноват я сам. Теперь продвижение фрицев хоть и не было таким быстрым, как в сорок первом, но они уже на тех позициях, где должны были оказаться гораздо позже.
Если все пойдет хорошо с немецким госпиталем, то есть если нас не раскроют фрицы, представлю информацию как добытую в тылу врага. Надо будет расписать все так, будто бы немцы нахваливают наших генералов за то, как они плохо воюют. Упирать на то, что не была создана нормальная оборона.
Во всем этом радует пока только одно: людей потеряно гораздо меньше. Не было котлов, не будет тысяч пленных и убитых, а это все чуть позже сыграет на руку уже нам. Если, конечно, командование правильно все рассчитает. А то ведь наши могут запросто похерить людей и в другом месте. Да, дел я, похоже, наделал немало, как знать, что будет, но надеяться будем на хорошее.
От размышлений меня отвлек Олег. Наклонившись ко мне, что-то прошептал на нашем языке. Мне даже страшно стало, а ну как немцы услышат, вон их сколько в кузове. Но на деле оказалось, что шептал Олег так тихо, что я и сам не мог разобрать.
– Я тебя не слышу, – ответил я на немецком, но так же тихо.
– Говорю, – Олег приблизил свои губы вплотную к моему уху, – жопа будет в Воронеже! Ты не видишь, а мне все видать, тут степи, солдат