Грешница. Связанные паутиной. Михаил Парфенов
и пугающая, незримо возвышаясь над всеми, и квизитор мог поклясться, что от ее кожи веяло могильным холодом.
– Мы не прощаем предателей! Ты нарушил договор, Иростан! – Двоящийся голос раскаленным прутом проникал в головы слушающих. – Получив от нас плату, ты не выполнил приказ! Пора вернуть дарованное тебе… Вернуть с лихвой!
– Я не хотел! Я… я… я не знал, что вы потребуете от меня взамен! Тысячи людей… это же бессмысленно! – Он упал на колени.
Она скосила глаза на застывших горожан, столпившихся внизу, на вооруженных гвардейцев и наемников квизитора, безмолвно следящих за происходящим на помосте. Пламя позади них выло, извивалось, принимая самые чудовищные очертания.
– Это не важно. «Гатос» решил твою судьбу. Прощай.
Молниеносное движение – и в горле худощавого квизитора, обретя новые ножны, торчала рукоятка его же кинжала. Кто-то из женщин закричал. Ее вопль подхватили другие, и этот невероятный нарастающий шум послужил спусковым крючком для действий. Общее оцепенение развеялось.
К девушке, заходя с двух сторон, кинулись наемники, на ходу занося над головой палицы. Она ловко проскочила между ними, столкнув молодцев лбами, театрально поклонилась горожанам, что-то крикнула, занесла над головой ладонь, сжатую в кулак, развернулась и сдунула с нее какой-то порошок в костер.
До небес взвилось пламя костра, во все стороны потек густой сизый дым. Когда люди пришли в себя, на помосте уже никого не было, кроме хохочущей навзрыд квизиторской охраны.
Люди причитали, покрывали свое тело знаками защиты, кто-то вещал о бесовских кознях. Загадочный дурманный дым рассеялся не скоро.
Сантера нырнула в открывшийся карман и едва не врезалась в Крысу, сердобольно распахнувшего объятия.
– Не лови меня больше. Я просто обожаю свободное падение, – проворчала она, натягивая край рубашки на колени. – И, клянусь Тьмой, я бы чувствовала себя увереннее, если бы в этот комплект одежды входило нижнее белье!
– Ну что поделать, порядки у них такие. Зверские, – подметил юноша, отворачиваясь к стене, чтобы ведьма спокойно переоделась.
– И антисанитария. Я проторчала в этой глуши целый месяц! Питалась ворованными курами. А у деревенских, между прочим, вместо собак псчшеки. Это, знаешь ли, такие милые черви длиной в полметра с зубами наружу!
– Бедняжка.
– А еще меня заставили таскать немытых толстощеких карапузов… Ненавижу детей! Они плачут и писаются, жрут и шумят, а когда ты даешь слабину, садятся тебе на шею, воображая себя погонщиками скота!
– По-моему, ты преувеличиваешь. Честное слово.
– Ты просто этих не видел. Пришлось общипывать малину, когда им вдруг вздумалось поесть сладкого… Меня чуть не задрал медведь! И все для того, чтобы квизитор изменил свой маршрут и заглянул в наш дремучий городишко. Почему нельзя было нанять убийц и убрать его по-тихому? Зачем устраивать такое шоу? Мне, кстати, пришлось ржать, как замученной до смерти кобыле.
Сантера защелкнула последнюю застежку на