Волшебники парижской моды. Анни Латур
Мадам д’Оберкирх, недолюбливавшая ее, иронизировала: «Мадемуазель Бертэн, такая гордая, недосягаемая, даже заносчивая, обанкротилась. И вместе с тем ее банкротство – это не банкротство плебейки, а достойной дамы, имевшей два миллиона! Это кое-что для продавщицы шифонов. Владельцы мелких лавочек на последнем издыхании, к кому же теперь обращаться? Кто сделает прическу, подгонит под твой вкус шляпку, приколет перья, придумает новый фасон?»
Что это, простая клевета или жестокая реальность? В списке неплатежеспособных, зарегистрированных в том году, не удалось найти след банкротства Бертэн. Современники обвинили знаменитую модистку в «симуляции банкротства» с целью взыскать долги со своих клиентов или даже, как писали газеты, «вытрясти из королевской казны сорок тысяч ливров».
Накануне революции дух сословности был сильным как никогда. Национальный долг в 1787 году возрос до четырехсот миллионов ливров, банкротство всего государства стало неминуемым. Калон обратился к именитым гражданам с просьбой внести в казну посильную сумму, но призыв его не нашел отклика. Знать и духовенство отказались делать вклады на общественные нужды. Тут же произвел фурор жилет «а-ля почетный гражданин», по краю пустого кармана которого была сделана вышивка: королевская свита окружила своего монарха, а тот тщетно старается поймать рукой убегающую от него монету.
Государственная казна, решив придержать про запас государственные кредиты, прекратила в 1788 году денежные выплаты по облигациям. Жестокий удар, обрушившийся на страну, для творцов моды обернулся новой возможностью еще раз продемонстрировать силу своего воображения: они выпустили в продажу шляпы без дна и назвали их «шляпы а-ля государственная казна».
Даже когда казна в 1789 году опустела окончательно и государственное банкротство стало очевидным, содержание королевского двора поглотило последние двадцать пять миллионов ливров. А когда король, подстрекаемый Марией Антуанеттой и своими придворными, вступил в конфликт с Конституционной ассамблеей, вспыхнул бунт.
Разве мода могла обойти молчанием безумие, охватившее мир? – совсем наоборот. Она создавала новые виды головных уборов: «чепец Бастилия», украшенный трехцветным бантом, или другой, с еще более жестоким названием, – «кровь Фулона», появившийся после того, как недавно назначенного королем нового министра финансов Жозефа Франсуа Фулона[36] разъяренная толпа повесила на фонарном столбе.
После падения старого режима и взятия Бастилии ряды шикарной клиентуры Розы Бертэн поредели. Сторонники монархии эмигрировали, естественно, оставляя свои долги неоплаченными.
Аристократия уничтожена, у церкви отнято все ее имущество, власть бунтовщиков росла. В июле 1791 года королевской семье, которая так долго готовилась к побегу, удалось выбраться из Парижа. Все мантильи и драгоценности, перечисленные в бухгалтерских книгах мадемуазель Бертэн, несомненно, следовало было упаковать в кофры,
Фулон, Жозеф Франсуа (1717 – 1794) – французский чиновник, в 1771 г. заведовал финансами, по приказу короля курировал поставку продовольствия в армию. Неумолимый к фермерам, был предметом их ненависти в это голодное время. Скрывался переодетым в одной из своих деревень, но был схвачен и доставлен в Париж, где разъяренная толпа повесила его, а голову, насадив на пику, таскала по всему городу.